Об этом факте из жизни первого космонавта я и хочу рассказать. Прошло уже 46 лет, некоторые детали этого эпизода, рассказанные мне моим товарищем Анатолием Ефремовым, сокурсником по училищу Подводного плавания, уже стираются из памяти.
А сам Толя Ефремов рано ушёл из жизни. Возможно, мои воспоминания прочтёт кто-нибудь из участников тех событий и дополнит детали.
В тот далёкий 1965 год я был назначен помощником командира на атомную подводную лодку с крылатыми ракетами «К-131» проекта 675. Эти лодки почему-то относили к разряду многоцелевых, хотя шумность их была такая, что наши потенциальные противники дали им название «ревущие коровы». Но во всех других отношениях лодка была надёжной.
В конце декабря 1965 года мы пришли с новостройки на нашей ПЛАРК «К-131» в родную базу Западная Лица. В Лице много было разговоров о недавнем посещении базы первым космонавтом Юрием Гагариным. Рассказы были разные и противоречивые. Я попросил Анатолия Ефремова, непосредственного участника «крещения Гагарина в подводники», рассказать всё как было. Толя уже был старшим помощником командира атомохода.
В те времена всё, что касалось подводного флота и космоса, было засекречено. Правда, космос был мечтой всех мальчишек, они о нём знали всё, а вот о подводном флоте знали немного. В отличие от космонавтов, подводники были бойцами невидимого фронта.
За каждый полёт космонавты становились Героями, а подводники за так называемые «автономки» не получали даже медалей. Но они не роптали, честно выполняя свой долг, и ценили рискованные работы других, в том числе и космонавтов.
На мой вопрос о Гагарине Ефремов ответил так:
- Что хочешь услышать от меня? Мужик он отличный, наш, с океана, но над ним плотно работает система. Да, мы его посвятили в подводники, но немного не по правилам. Указание сверху. Об этом приказано было не распространяться, но кое-что тебе расскажу. (Всякие корреспонденты, как сегодня, на борт подлодок не допускались.)
Почему выбор пал на нашу лодку, не знаю. Но перед выходом нас, командира, меня и механика, замучили инструктажами политики (работники политорганов различных уровней. – В.К.). Они требовали не погружаться ниже перископной глубины. Но ты же знаешь, что плавание на этой глубине с опущенным перископом очень рискованно, хотя полигон усиленно охранялся надводными кораблями. Еле убедили их, что мы будем ходить на безопасной глубине 40 метров. Чтобы стать настоящим подводником, знаешь, надо поплавать на рабочей глубине, для нашего проекта это 240 метров. Мы эту глубину должны были имитировать докладами. Сделали это, уведя Юрия Алексеевича из центрального отсека, где у него перед глазами были боцман на рулях и глубиномеры. А он лётчик, и ему всё это знакомо…
Предварительно ему разрешили посмотреть в перископ, после чего он сказал: «И через этот маленький глазок Вы сообщаетесь с миром?». Ему все наперебой стали объяснять устройство лодки, свита была внушительной, «знатоков» было, хоть отбавляй, все хотели попасть в историю. Ох, уж эта история, в неё вляпаешься, потом… не отмоешься. Нам надо было с командиром доводить «спектакль» до конца.
Всё прошло на высоте, без всяких издержек. Но, на мой взгляд, Юрий Гагарин понимал всё, но принял правила навязанной ему игры. Через полтора часа всплыли, пообедали в кают-компании, поговорили на различные темы, поздравили Юрия Гагарина со вступлением в братство подводников, чему он был несказанно рад. В честь этого события подарили ему нашу канадку (кожаная куртка из овчины, непременный атрибут офицеров-подводников. – В.К.). Подарком он остался доволен, сказав, что ему в ней было бы гораздо удобнее в Космосе, чем в скафандре.
Вот так мы свозили первого космонавта в океан. И не его и не наша вина, что он так и не побывал на глубине 240 метров…
А мужик он настоящий, понимающий, наш ровесник, но вынужденный подыгрывать дядькам из политотдела…
Так закончил свой рассказ мой товарищ Толя Ефремов, настоящий подводник.
Сейчас времена другие, новые придуманные «традиции», которых мы не знали, и система вроде другая, но показуха со стороны других дядек – чиновников оказалась даже большей!..
Выступая после выхода в море перед подводниками флотилии Юрий Гагарин высказал свои впечатления так:«Ваши подводные лодки так похожи на космические корабли, а вы все герои…». Далее он говорил о том, что и раньше знал о нелёгкой службе подводников, но не представлял всей её сложности.
Флотский поэт, капитан 2 ранга Виктор Сергеев отразил это в стихотворении «День подводника» так:
И снова – смены, вахты и тревоги…
И как будто бы нормально всё вполне,
Но кто не знал подводников дороги,
Тот не представит это и во сне.
Не зря Гагарин, побывав на лодке,
Сказал: «Ребята, в небе всё же проще!».
А нам – привычно. С каждой автономкой
Мы прибавляем флоту его мощи.
Позже космонавтами стали становиться и моряки, например, Валерий Рождественский (полёт на корабле «Союз-23» в октябре 1976 г.), который писал: «На вопрос, что же объединяет военных моряков и космонавтов, роднит их профессии, отвечу: взять хотя бы самое простое – термины. Полёт осуществляется в космическом… корабле. У нас есть такие понятия, как «звёздоплавание», «космоплавание». При стыковке на орбите – причаливание. Во время этой операции мы тщательно исследуем переходные люки, как, к примеру, при работе водолазов с экипажем подводной лодки.
В дальних полётах космонавты, подобно морякам, надолго отрываются от дома, от родной земли. Знают, что такое риск, умеют быть мужественными, владеть собой. Если заставляет обстановка, сами справляются с необходимым ремонтом.
И моряки, и космонавты никогда не унывают, сохраняют бодрость духа в самых трудных ситуациях. Всегда готовы поддержать товарища и себя остроумной шуткой. Но главное, конечно, - постоянная нацеленность на максимум дела, на выполнение любого сложного задания.
Космонавты много берут у моряков. И сами любят делиться опытом. Нам частенько выпадает трудиться бок о бок. Порой находимся, образно говоря, в корабельном режиме».
Правильные слова, под которыми готовы подписаться все моряки и космонавты.
Вадим КУЛИНЧЕНКО, капитан 1 ранга в отставке, ветеран-подводник
ВЕРНЫЙ СЫН ПАРТИИ И НАРОДА
Выдвиженцем и соратником Жданова был выдающийся деятель Коммунистической партии и Советского государства, один из руководителей и организаторов обороны Москвы Александр Сергеевич Щербаков. Маршал Советского Союза А.М. Василевский и генерал армии Штеменко С.М. в своих воспоминаниях отмечают исключительно большую роль Щербакова в годы Великой Отечественной войны. Маршал Василевский писал, что Щербакова очень ценил и уважал Сталин и документы, завизированные Щербаковым, подписывал в первую очередь. Кандидат в члены ЦК ВКП(б), Секретарь ЦК, секретарь МК и МГК ВКП(б), зам.наркома обороны, начальник Главного политуправления Красной Армии, руководитель Совинформбюро - вот далеко не полный перечень должностей этого выдающегося сына партии, ученика Дзержинского, соратника Сталина, Жданова и др. Щербаков внес большой вклад в идеологическую работу партии в годы войны.
В этом году исполняется 110 лет со дня рождения Щербакова. Он участник Октябрьской революции и Гражданской войны в составе ЧОНа (частей особого назначения). После Гражданской войны находился на руководящей комсомольской работе в Москве и Туркестане, а после окончания Коммунистического университета им. Свердлова в 1924 году был направлен в Нижегородскую губернию. Работал зав. отделом Сормовского райкома, секретарем Берегового и Балахнинского райкомов, ответственным редактором газеты «Нижегородская коммуна», затем на ответственной партийной работе в Нижнем Новгороде, Муроме, Ленинграде.