3. Ввиду наличия очевидных признаков события преступления, а также установления лица, подозреваемого в совершении данного преступления, объяснений потерпевшего и свидетелей о том, что это лицо пыталось после совершённого им деяния «прикрыться» удостоверением сотрудника полиции, у меня как у адвоката вызывало недоумение, почему, во-первых, нарушается установленный законом трёхдневный срок на принятие процессуального решения при очевидных признаках наличия состава преступления; во-вторых, почему вопрос на предмет возбуждения уголовного дела при таких обстоятельствах проходит мимо компетенции прокуратуры и следственного комитета РФ?
С целью разрешения данных вопросов мной было подготовлено соответствующее письменное Заявление в надзорный орган (Кузьминскому межрайонному прокурору ЮВАО г. Москвы), которое подписал также мой доверитель (Мавланов Б.А.) и через него направлено в прокуратуру.
Как сообщил мне Мавланов после хождения в прокуратуру, его там встретили хорошо. Сообщили, что уголовное дело уже возбудила полиция и что прокуратура будет держать его на контроле, а заявление от адвоката просили пока не подавать (?).
Конечно, Мавланов не знаток процессуальной «кухни» и был доволен хотя бы таким результатом.
Дальнейшая моя адвокатская деятельность по обеспечению юридической защиты прав потерпевшего по данному делу показала, что должностные лица МВД и непосредственной надзирающей прокуратуры, вынужденные возбудить дело, не дадут его расследовать.
И первым таким доказательством является нежелание исполнить прямую свою обязанность принять поступившее письменное заявление с акцентом на главных вопросах предварительного расследования и действенной защиты лица, пострадавшего от преступления.
4. Получив сведение о возбуждении уголовного дела, я прибыл в отдел полиции района «Некрасовка» г. Москвы, чтобы получить копию постановления о его возбуждении и заявить соответствующие ходатайства лицу, производящему предварительное расследование.
Таким лицом оказался дознаватель – молодой офицер полиции Домников Николай Сергеевич (телефон имеется), из общения с которым стало понятно, что ни одного следственного действия он не произвёл и, похоже, проводить не собирается.
Так, судебно-медицинскую экспертизу потерпевшему дознаватель намерен назначать «когда он окончит лечение». Но когда он окончит лечение, последствия травмы будут ликвидированы, а, в связи с отсутствием медицинских документов у потерпевшего и исследовать будет нечего. Либо потерпевший по окончании срока визы уедет из России, а тогда экспертизу проводить будет некому.
Далее. Уголовное дело он возбудил в отношении «неустановленного лица». Для его установления он намерен объявить розыск. А значит можно на неопределённое время приостановить производство по делу.
Обстоятельства происшествия ему якобы не знакомы. Кого привлекать в качестве свидетелей, он якобы не знает. Намерен допросить потерпевшего, но не знает, как его найти.
Про ту Марину, которая практически была очевидцем происшествия и давала подробные объяснения оперативникам, так же как и потерпевший и лицо, доставленное с места происшествия и их установочные данные, ему ничего неизвестно. Моё ходатайство запросить из дежурной части ОВД «Некрасовка» документы, фиксирующие лиц, доставленных или прибывших в ОВД 17-18 марта 2013 г. в связи с данным происшествием, а также допросить опергруппу и медработников, прибывших на место преступления по вызову, а также соседей Марины и гражданина, на которого прямо указали потерпевший и свидетель, а также провести опознание и очные ставки между ними – оставил без отреагирования.
Но по лицу дознавателя было понятно, что всё он прекрасно понимает, но ничего сам не решает.
Но чтобы адвокат ничего не понял, выдал ксерокопию постановления о возбуждении уголовного дела такого нечитаемого качества, что стало очевидно: и здесь «белое пятно» в информации (прилагаю к заявлению). Кроме того, отказался предоставить копию первоначальных объяснений моего доверителя в полиции.
5. А дальше начинается совсем детективная история. 08.04.2013 г. на запланированный дознавателем допрос потерпевший Мавланов, несмотря на согласование со мной, не прибыл. Вместо встречи со мной Мавланов сообщил мне по телефону, что находится в аэропорту и собирается то ли встречать маму, то ли мама забирает его в Узбекистан. Через час он всё же сообщил, что находится в Москве. Но ему звонил неизвестный мужчина, который угрожал ему и советовал выехать из России, а не ходить на допрос к дознавателю и не встречаться с адвокатом. И что он реально опасается этих угроз.
Сказал также, что рана на лице плохо заживает и болят глаза, спрашивал меня: «Что делать?». Я сообщил, что в его интересах дать подробные показания по делу и пригласить для допроса Марину. Звонил Марине, которая согласилась вместе с Мавлановым приехать к дознавателю для допроса и сообщила, что ему угрожали несколько раз и он действительно опасается за свою жизнь и здоровье и боится ехать в то отделение полиции, где продолжает работать его обидчик.
На 11 апреля 2013 г. было согласовано с дознавателем очередное время допроса потерпевшего.
Но Мавланов на телефонные звонки не отвечал. Ответила Марина, которой я подробно объяснил крайнюю необходимость для объективного расследования дела её с Мавлановым показания. Своим присутствием на допросе гарантировал им соблюдение их законных прав и интересов при проведении этого процессуального действия.
Она согласилась, но предварительно намеревалась дозвониться до Мавланова и мне перезвонить через 15 минут. Но ни через 15 минут, ни в дальнейшем на связь не выходила.
В установленное время я встретился с дознавателем Домниковым, сообщил ему о причине неявки для допроса потерпевшего и официально вручил ему мотивированное письменное ходатайство о необходимости организации обеспечения государственной защиты участника уголовного судопроизводства (Мавланова) (копию с отметкой дознавателя о приёме ходатайства прилагаю).
При этом просил активизировать скорейшее установление «неустановленного лица», совершившего преступление и ходатайстве о применении к нему такой меры пресечения, которая не позволит угрожать потерпевшему и влиять на объективность предварительного расследования.
Далее заявил ходатайство о розыске и об обязательном допросе в качестве свидетеля опрошенную на стадии доследственной проверки Марину. А Мавланова, в случае его убытия из России, допросить по месту его постоянного жительства, в порядке отдельного поручения следователя (с учётом международных соглашений о правой помощи между Россией и Узбекистаном).
То, что дознаватель был склонен воспринимать и эти ходатайства «мимо уха», было мной отмечено ранее. А то, что это так, доказывает, что и через несколько дней он «не смог» найти во всём ОВД района «Некрасовка» исправный ксерокопировальный аппарат, чтобы изготовить приличную копию постановления о возбуждении уголовного дела.
Следует иметь в виду, что в соответствии с действующим российским законодательством, отсутствие потерпевшего и даже его отказ от участия в деле на стороне обвинения по делам публичного и частно-публичного обвинения не является безусловным основанием освобождения от уголовной ответственности и наказания виновного лица. А в исследуемом случае Мавланов Б.А. никаких отказов не заявлял и от помощи адвоката не отказывался.
Актуальность поднятой проблемы состоит, во-первых, в следующем: на территории России от представителя власти пострадал гражданин Узбекистана, официальные власти предпринимают все меры к тому, чтобы незаконно освободить представителя власти от уголовной ответственности. Необходимо учесть, что и в Узбекистане живут наши соотечественники. Когда соотечественникам Мавланова в Узбекистане станет известно, что с ним поступили несправедливо и незаконно, укрыли преступление по мотиву принадлежности Мавланова к другой национальности, то и в Узбекистане в отношении русских людей будут совершать аналогичные поступки, и те, будучи беззащитны в чужой стране, будут страдать из-за недальновидности должностных лиц, желания «не выносить сор из избы» по мотиву неправильно понятой идеи сохранения «чести мундира».