Вообще по тематике «Царя» Павел Лунгин высказал немало любопытного, и мы здесь просто цитируем (источник см. выше): «Мне хотелось, чтобы фильм передавал достоверное ощущение веры, религии и власти XVI века. Поэтому приходилось много читать исторических источников, документов и научных трудов. И могу заверить: фильм достаточно близок к историческим реалиям. Например, все реплики Ивана Грозного в основном позаимствованы из его писем и воспоминаний. Мне было нужно максимально подробно воссоздать конструкцию русского Средневековья, насколько это возможно, конечно. Но все же «Царь» - не историческая монография или кандидатская диссертация. В первую очередь это интересное кино…». Как сказал бы в этом месте Горбатый в культовом фильме Говорухина: «Складно говоришь. Дальше». Так вот, а дальше в центре «интересного кино» у Лунгина «гениальный» Петр Мамонов. Имея в виду «разобраться в психологии власти» (ни больше ни меньше!) и как результат сотворить «более личное кино» - по сравнению с «Иваном Грозным» Сергея Эйзенштейна - Лунгин рассчитывает «познать внутреннее состояние Ивана Грозного через его (П. Мамонова. – Авт.) душу»… Ну нет нам преград! Вот бы еще Мамонов со своей «душой» и брендовым ликом был бы лет на тридцать помоложе - для той же самой «достоверности» и «близости к историческим реалиям»… Впрочем, если дальше повернет к экранизации того, как «то, что мы называем русской властью» укрощало новгородскую «ересь жидовствующих» (соответственно, и к исторически более позднему действу с Иваном Грозным в главной роли) - фактурные аргументы Петра Мамонова, может, окажутся и более кстати.
На этой оптимистичной ноте можно бы и закруглить тему «Царя». Пара-тройка серьезных вещей сказана (как мы это видим), и ладно. Если же буквально всё препарировать – методично реализуемый видеоряд с медведями, виселицами и дыбами, батальон «кающихся магдален» (только что из фитнесс-центра), младую царицу в стиле подруги Прохора Петровича (из «Охоты на пиранью»), реплики центрального персонажа типа «И сотников, и воевод - всех на кол посажу!», перегруженность действия символикой - легко и самому впасть в то, о чем речь. В отсутствие чувства меры.
Единственно разве что, не удержимся напоследок про немца – того, что «леонардово» колесо к «делу» приладил. То есть по символике Лунгина немец с русским заодно, чуть коснись тиранства, попрания свобод, душегубства и т.п. А что так? Понятно, что спиннинг здесь закинут в мутные воды Третьего рейха… Но ведь не только туда, но и во всю, почитай, историю той самой «русской власти». Так, немецкие наемники совместно с русским войском буквально несколькими годами позже (в 1571 году) отважно отразили набег на Москву крымского хана Девлет-Гирея (знаменитое сражение у подмосковной деревни Молоди). В XVII веке и далее немцы конкретно несли культуру и просвещение России (Кукуйская слобода и т.п.), за Россию же сражались и гибли. Соответственно, одним из столпов Дома Романовых стало со временем немецкое кастовое ядро, которое удерживало в государстве многие скрепы и которое радетелям тогдашних «свобод» и «прав человека» (так называемым западникам) вполне было за что невзлюбить.
Дьявол в деталях, а в кино детали – зачастую символы. И в этом смысле умное кино - всегда в какой-то степени «бал сатаны». В принципе рабочая, творческая для честолюбивого художника ситуация… Главное здесь, чтобы реально оценивать себя и свое творчество - через это и избежать дьявольского искушения претензий на собственное бессмертие. К стыду ли своему или нет – уж как получится.
Возвратимся, однако, к интервью. То, что формула «сам в себе режиссер» имеет в виду «всем нам мудрец», Александр Мельман как мог показал. А вот то, насколько эта же формула - свидетельство творческой и финансовой независимости Павла Семеновича, деликатно осталось за кадром. Наверное и правильно! – смотреть в светлое будущее следует ясным оком, сомкнув ряды и не заморачиваясь на спонсорские ложи. А в таком случае у нас ведь как? – «ежели который вчёный» (то бишь, «сам в себе» да еще и «режиссер»), ну и присоветуй ему наперед чего горючего, да на полный бак… Мы вот, к примеру, желали бы романтического триллера на тему Варфоломеевской ночи… или духовного изыска на предмет огораживания земель в период царствования Генриха VIII. Можно бы выступить и в освоенной Павлом Семеновичем тематике космического покаяния – скажем, соорудить притчу в стиле Тенгиза Абуладзе с местом действия в нынешней Грузии. Окрыленные спонсоры, надо полагать, наперегонки рванут в банки!
Есть, конечно, и приземленней чаяния, да и к нашим краям поближе - ведь взывают же в блогосфере после просмотра «Острова» и «Царя» в том смысле, что «побольше бы таких фильмов», «я весь фильм проплакала (типа жалко Мамонова), хочу продолжения» и т.п. Со своей стороны готовы подхватить иссякающий народный стон и предложить пару-тройку сценических идей. Так, один из вариантов, проходящий под условным названием «Архипелаг», углубляет и одновременно масштабирует мировоззренческий посыл фильма «Остров» с переносом действия в болота Сибири и солончаки Средней Азии. Другой проект проходит под условным названием «Отэц»; эта картина имеет в виду стать реинкарнацией фильма «Царь» для первой половины ХХ века и предпочтительно с Геннадием Хазановым в главной роли. Наконец, третий проект с условным названием «Светлый путь» - картина о том, как молодой тракторист Прохор самоотверженным трудом поднимает из руин сперва родной колхоз, затем район и в конечном счете область; в вознаграждение проявленной трудовой доблести к концу фильма Прохор, оставаясь все таким же молодым и статным, производится в герои соцтруда и председатели Верховного Совета.
Ну а если серьезно - и при этом чисто по-человечески - дал бы для начала роздыху себе, Павел Семенович, отвалился бы на месячишко другой от своего «осеннего марафона», от бесконечной этой виртуалитэ – ведь именно замороченность твоя и усталость проглядывают сквозь строки интервью. А наши болевые точки, наши кровоточащие раны – они не там, где ты роешь, хотя они всюду. Одна страна - два народа, один из них уроды – вот оно, то самое с тех пор, как дух Аллена Даллеса принял символическую капитуляцию от страны в холодной войне. И если в поверженной державе «не-уроды» и набросились когда на какой фильм «как на витамины», то это скорей говорухинский «Ворошиловский стрелок». Комментировать, полагаем, не надо. Делать хорошо фильмы под условным названием «Уроды» у нас сейчас и крайне трудно, и небезопасно – да мы, впрочем, тебя и не призываем.
Но вот если хорошенько отдохнешь да прочухаешься, если на взбодренную голову включишь своё «думанье» на предмет «куда ты, с кем ты и зачем ты», если далее действительно, Павел Семенович, в своем творчестве (да при своей-то крепко набитой руке!) решишься на сакральный для России мессидж, если и впрямь замахнешься на глубокий и актуальный для нее философский изыск – мы-то как раз не против. И даже вполне за!
Евгений Рошаль, Аркадий Москалев
ИЗ ПРЕДАТЕЛЕЙ В ЛИТЕРАТУРНЫЕ КЛАССИКИ
На безрыбье – и рак рыба.
Народное
Время показало, кто есть кто. Буржуазия впарила русской литературе таких классиков, что самые мрачные времена царизма не знали таких моральных уродов в области литературы и гражданственности. Вы только посмотрите со стороны, отстранённо, непредвзято на такие рожи, как Г. Бакланов (та ещё птица), В. Астафьев (кулацкий чалдон-телефонист, друг Мишки Горбачёва), В. Солоухин (от русского «дурак-солёные уши»), А. Солженицын («пророк-стукач»), Е. Евтушенко (чалдонистый литературный рецидивист с оловянными глазами), В. Резун (свихнувшийся без сала), В. Распутин (районный чалдон-путешественник: «у чалдона зимой снега не выпросишь»), А. Дементьев (иудейская мерцающая звёздочка), В. Ерофеев (сортирный французик). Галичи, окуджавы, аксёновы тоже не из дворян и всех их объединяет большая любовь к собственной персоне, презрение к человеку труда. У всех них, несмотря на национальную, возрастную, типовую разницу, просматривается что-то крысиное, проштампована манера поведения, сам язык их писаний либо высосанные из пальца шаблонные сюжеты на кухонном языке, либо салонная продукция идеологического управления Госдепа и ЦРУ США, либо геббельсовская философия в коряво-жаргонном переложении. Всех их породила хрущёвская слякоть. Все они безбедно, вольготно жили, дурачились благодаря оклеветанной ими же Советской власти. Они хотели не работать, а мельтешить на публике и жрать в три горла, им всё время чего-то не хватало: то армянского коньяка или классного вина, то свободы секса или «творчества», то, по М.Е. Салтыкову-Щедрину, осетрины с хреном или редьки с квасом. На поверку оказалось – не хватало «культурки», советское товарищество не удовлетворяло господские аппетиты. Теперь ездят по свету, набираются её на Брайтон-Бич, Канарах, Майами, Таиланде, попутно оттяпывая себе народную собственность.