Что с этим делать? Насколько большую кость власть бросит народу России, чтобы народ молчал? Бредовое шоу «мистер Путин» заканчивается, церковники не уверены, что он им все еще нужен.
Умники и очкарики в банках говорят - начался шторм. Они знают это по цифрам, а Путин уже не влияет на ситуацию.
Новые технологии уже забыты, как и дешевые международные кредиты, обещанные Путиным, все разговоры о прорыве России пустая болтовня.
Наступает ещё более трудный период для России, действительные результаты правления Путина – нищета миллионов людей.
А пока Россия наслаждается рождением нового жанра - обсуждением чуда в прямом эфире. Европа смотрит на нищий народ России и жалеет его...
Михаил Гладков, (Европа)
ОТДЕЛ РАЗНЫХ ДЕЛ
МАЙ В ТАДЖИКИСТАНЕ
На майские праздники я съездил в Таджикистан, и вот что я там увидел.
Тут любят русских не за их деньги, празднуют Девятое мая навзрыд, вспоминают нашу общую жизнь с грустью. Один из уцелевших обломков великого Союза, секрет, укрытый от вражеских глаз за высокими горами Памира – Таджикистан!
В мае, когда в Москве еще зябко, чудесно прилететь сюда - в зеленый, теплый и чистый Таджикистан. На расстоянии эта страна казалась опасной, воюющей и нищей; на поверку оказалась мирной, мягкой, как местные сапожки – ичиги – и такой же удобной. Спокойная, одетая, умытая и сытая, она поражает несоответствием нашим представлениям об Азии.
Не успеешь выйти из самолета, она шокирует своей чистотой. Ни одной бумажки, ни одного окурка, ни одного пакетика не найти на ее улицах и площадях. Не только что в России – в Европе трудно найти такие чистые городки и сёла, только в Сингапуре при президенте Ли Куан Ю, который и впрямь повлиял на здешнего президента. Даже курить на улицах – и то нельзя.
Главные города – Душанбе и Ходжент, а по старому – Сталинабад и Ленинабад, отстроены и ухожены. Трава аккуратно пострижена; чинары дают обильную тень, арыки журчат горными речками по обочинам утопающих в зелени улиц; видные отовсюду снежные горы окружают теплый город; меж музыкальных фонтанов гуляют дети младшего школьного возраста, многие без присмотра родителей – здесь совершенно безопасно, говорят люди, а другие – со своими мамами в разноцветных национальных атласных платьях. Детей тут много по российским меркам, чистые, аккуратно одетые, вежливые мальчики и не менее аккуратные и нарядные, как куклы, девочки. Наверное, они где-то шалят и хулиганят, но не на главных улицах.
Не хулиганят и взрослые. Безопасность и порядок достигаются жёсткими мерами, по сингапурскому рецепту. За правонарушение легко оказаться за решеткой, и трудно выбраться. Полиции боятся – зато можно не бояться воров и уличной преступности. Русокосые славянские девушки ходят по улицам, не опасаясь грубых приставаний. Люди оставляют двери квартир незапертыми, выходя в магазин.
Очень много гаишников – они стоят каждые несколько метров на главных магистралях и стараются поборами скомпенсировать свое небольшое жалование. Впрочем, технология подорвала их бизнес – множество камер фиксируют нарушения ПДД, нарушители знают, что неотвратимо получат повестки на дом и поэтому отказываются давать мзду гаишникам.
Улицы и дома украшены красными лозунгами – «9 мая – день Великой Победы». Это, пожалуй, единственная страна Азии, где празднуют 9 мая, самый русский и российский праздник. Празднуют не без оснований. В победе 45 года есть и их доля. «Таджикистан отправил на фронт около 300 тыс. солдат, которые сражались под Москвой, Ленинградом, Сталинградом, Курском. Всё население Таджикистана в 1940-е годы составляло менее полутора миллионов человек, т.е. на фронт отправилось почти всё взрослое мужское население страны! Почти треть не вернулась домой, более 50 тыс. таджикистанцев были награждены орденами и медалями, в том числе 65 – Золотой звездой Героя Советского Союза», - сказал посол Таджикистана в Москве, открывая памятник воинам. Это большая цифра для маленькой республики и маленького народа. В музее – фотографии Великой Войны, у стариков – ордена и медали, приколотые к халатам или пиджакам.
Память о Советском Союзе тут жива, живее всех живых – не меньше, чем в России. И простые люди, и интеллигенция с грустью и ностальгией вспоминают о замечательном советском времени. «Русские принесли свет, прогнали ханов и баев», - говорят они. - А сейчас у нас появились новые ханы и баи».
Советское время не совсем ушло. Старый профессор биохимии доктор Химо рассказывал мне о своих командировках в Москву и Горький в далекие годы и говорил: «Я был и остался честным советским человеком». У милиции – советская форма и советские фуражки, только кокарда новая, с короной вместо серпа и молота. У школьниц – советские форменные платья с белыми передничками, от которых все еще дух захватывает у старых хрычей. Выходит, как и в советские годы, литературный журнал «Памир»; на главном проспекте столицы – русский театр им Маяковского показывает пьесу по рассказам Антоши Чехонте; в оперном театре идет новая опера таджикского композитора.
Когда все республики, даже братская Украина, радовались своей независимости и восстанавливали старые национальные мифы – украинцы вспомнили Бандеру, грузины – меньшевиков, - таджики не хотели расставаться с Россией, с которой они срослись еще в XIX веке. Особенно удивило меня, что не изменилось и отношение к басмачам, антисоветским террористам двадцатых годов. В глазах народа и интеллигенции они не стали национальными героями, как бандеровцы на Украине – они как были, так и остались бандитами. Русские как были, так и остались друзьями.
Таджикистан, как и Россия, пережил раз-развитие, - de-development – заводы перестали работать, шахты закрылись. Вчерашние инженеры и техники ушли в мелкую торговлю. Хорошо образованные люди уехали в Европу, Америку, Турцию, Иран. Русские – костяк рабочего класса и профессионалы - уехали еще во время войны, но конечно, не все – в республике живет около 30 тысяч русских. Много смешанных браков, в которых родились красивые дети. У многих таджиков – русские паспорта.
И не только паспорта – таджики верны России, любят эту большую северную страну, с которой даже не граничат. Они посылают своих детей в русские школы – их много, и учащиеся в основном таджики. Один из лучших и престижных вузов – Славянский Университет с преподаванием на русском языке. Здесь размещена 201-я дивизия; она же крупнейшая российская сухопутная военная база за пределами России. Недавно ее аренда была продлена еще на 49 лет. Правительство отклоняет любые попытки американцев влезть в страну.
Практически Таджикистан – это заморская территория РФ, как Мартиника у Франции и Пуэрто-Рико у США. Миллион таджиков ездит на заработки в Россию. Их переводы – основной источник доходов республики. Таджикские интеллектуалы и люди искусства вполне интегрированы в России. Они стали мостами между двумя странами – например, известный таджикско-московский поэт Тимур Зульфикаров принят и там и там. Выходит тут и “Комсомолка”.
Русское влияние видно повсюду. Сохранился русский алфавит, кириллица – хотя большинство республик, и Узбекистан, и Азербайджан перешли на латиницу. Во всех столовых – а их тут много, чистые, аккуратные, хорошо и недорого кормят – подают окрошку на местной простокваше. По-таджикски так и будет – “окрошка”. Это блюдо хорошо вписалось в местную диету. Но, конечно, подают и плов – самый лучший плов за эти дни предложили мне в ресторане “Зайтун” в Ходженте. Такого плова в Москве вам не подадут ни за какие деньги, а тут весь обед на четверых обошелся в, смешно сказать, четыреста рублей. Надо, сказали нам, приходить в полдень, когда котел снимают с огня, и тогда его запах достоин поэмы, а не газетной статьи.
К слову о плове. Еще лучшим пловом угостила меня жена старого профессора. Таджики удивительно хлебосольны. Мы остановили машину на трассе, увидев вокруг алые поля маков. Эти простые полевые цветы уходили почти до горизонта, перемежаясь полосами лаванды. И другие машины останавливались. Я помог таджикской семье перенести детскую коляску через канаву. «Вы откуда?» - спросил меня немолодой крестьянин. «Из Москвы», - ответил я для простоты. «Идемте к нам в гости!» - сказал он. - «Плов уже готов, будете дорогими гостями. А завтра дальше поедете, если спешите!» Это приглашение меня поразило – не знаю другого места на планете, где бы так легко и быстро приглашали посторонних и чужих людей в гости на обед.