Ежегодно человечество сжигает примерно 12 млрд. тонн условного топлива. Зная, что теплотворная способность условного топлива составляет 7000 ккал/кг, а углерода 7830 ккал/кг, и приняв, что энергия топлива в среднем обеспечивается на 0,9 углеродом и на 0,1 – водородом, вычислим массу углерода, ежегодно выбрасываемого в атмосферу промышленностью:
12x109x0,9x7000/7830 = 9,7 млрд. тонн.
Согласно Википедии, в атмосфере Земли постоянно находится 500 млрд. тонн углерода, т.е. суммарные промышленные выбросы углерода за год составляют менее двух процентов от его содержания в атмосфере. Кроме промышленных предприятий углерод в атмосферу поставляют также вулканы и животные, в том числе люди.
Попробуем оценить вклад людей в снабжение атмосферы углеродом. Выше мы определили, что человечество потребляет ежегодно на питание 5·1015 ккал. Такая энергия может быть получена при сжигании 0,64 млрд. тонн углерода. После его «сжигания» в человеческом организме углерод в составе углекислого газа выдыхается в атмосферу. По нашей оценке, животный мир в целом потребляет на питание, как минимум, в 10 раз больше углерода, чем человечество, а значит, выбрасывает в атмосферу более 6,4 млрд. тонн углерода.
Но растительный мир потребляет значительно больше углекислого газа, чем его выделяют животные. Выше мы оценили, что потребление углерода флорой Земли более, чем в 500 раз превосходит потребности человеческих организмов, т.е. составляет ежегодно, как минимум, 320 млрд. тонн. Эта величина близка к содержанию углерода в атмосфере. Конечно, флора существует не только на суше, но и в океане, а там CO2 больше, чем в атмосфере. Но в любом случае потребление флорой значительно превышает его поставки фауной. Почему же содержание CO2 в атмосфере не уменьшается?
Процесс фотосинтеза в растениях может быть схематично представлен уравнением: 6CO2 + 6H2O = C6H12O6 + 6O2. В результате фотосинтеза из атмосферы, почвы и океана растения извлекают углекислый газ и воду, а отдают в окружающую среду только две трети содержащегося в CO2 и H2O кислорода. Часть запасенных растениями элементов поглощается животными, а оставшаяся часть в течение сотен миллионов лет проходит несколько стадий обуглероживания: растительные остатки – торф – бурые угли – каменные угли – антрацит. В процессе обуглероживания из топлива выделяются водяной пар, углекислый газ и метан (CH4). И через каких-нибудь 200-250 миллионов лет из 1 кг древесины мы получим 370 г антрацита, состоящего в основном из углерода.
Таким образом, углеродный цикл (CO2 – растения – животные – CO2) оказывается незамкнутым, т.к. углерод из него непрерывно выводится. Следовательно, в геологическом масштабе времени содержание CO2 в природе уменьшается – ведь все огромные (разведанные и неразведанные) запасы ископаемого топлива когда-то были углекислым газом. И в очень далекой перспективе жизнь на Земле прекратится из-за отсутствия углекислого газа. Жаль, что борцы с ним не доживут до этого времени (человечество прекратит свое существование гораздо раньше и совсем по другим причинам), а то они наверняка поучаствовали бы в установлении квот не на выбросы, а на потребление углекислого газа.
А в нашем мелком масштабе времени (по сравнению с геологическим) относительно постоянное содержание в атмосфере поддерживается выделяющимися в процессах обуглероживания CO2 и CH4 (который затем сгорает в атмосфере с образованием CO2). Чем моложе органические остатки, тем ближе к поверхности Земли они располагаются и тем интенсивнее идет выделение летучих веществ. Но чем старше органические остатки, тем большее их количество успело накопиться в недрах Земли. В малом масштабе времени выделение CO2 органическими остатками можно считать постоянным, а колебания содержания CO2 в атмосфере в ту или иную сторону будут определяться в основном поглощением CO2 флорой Земли. Конечно, промышленные выбросы CO2 тоже могут иметь какое-то значение, но не очень сильное. Например, уменьшение площади лесов на 1% может привести примерно к такому же повышению концентрации CO2 в атмосфере, как и увеличение нынешних промышленных выбросов CO2 в два раза.
Итак, мы выяснили, что утверждения о влиянии промышленных выбросов CO2 на глобальное потепление не соответствуют общедоступным научным фактам. Тем не менее, этот миф утвердился в общественном сознании. В одной из передач радиостанции «Эхо Москвы» приводились результаты социологических опросов, согласно которым в Германии 92% (!) опрошенных признали углекислый газ виновником глобального потепления, в Испании и Франции – по 88%, а в РФ – только 59%. И практически все страны мира подписали Киотский протокол 1997 г., согласно которому в целях борьбы с глобальным потеплением были введены квоты на выбросы углекислого газа.
В истории человечества встречались научные мистификации, но столь масштабных ещё не было. В этой связи возникает вопрос о причинах устойчивости этого мифа. Если миф о «парниковом эффекте» был бы рядовым научным заблуждением, то он бы тихо скончался внутри научного сообщества. А если же очевидно ложное утверждение выходит за его пределы, то это означает, что данное ложное утверждение потребовалось какой-то сильной структуре или даже нескольким структурам. Если мы сумеем правильно ответить на вопросы, какие структуры заинтересованы в сохранении мифа о «парниковом эффекте» и в каких целях этот миф используется, то сильно продвинемся в понимании того, как устроен современный мир и какие объективные законы определяют его развитие.
Не претендуя на полноту освещения проблемы, сделаем несколько предположений. Во-первых, миф о «парниковом эффекте» утвердился во всем мире. Следовательно, и структура, заинтересованная в таком мифе, должна иметь глобальный характер.
Во-вторых, Киотский протокол направлен на сохранение нынешнего «мирового порядка», соответствующего интересам этой глобальной структуры. И дело не столько в установлении квот на выбросы углекислого газа, сколько в предоставлении возможности слаборазвитым странам продавать свои квоты. Фактически по Киотскому протоколу высокоразвитые страны выплачивают слаборазвитым странам небольшое пособие в обмен на замедление темпов их экономического развития.
В-третьих, особый размах борьба с углекислым газом приобрела в странах ЕС. Возможно, здесь борьба с «глобальным потеплением» используется и в качестве объединяющей идеи. Ведь ничто не сплачивает людей так сильно, как сознание общей опасности.
В-четвертых, борьба с «глобальным потеплением» способствует созданию новых рабочих мест. В эту «борьбу» прямо или косвенно вовлекается множество людей: журналисты, научные работники, инженеры, рабочие, крестьяне. Несмотря на очевидную бессмысленность борьбы с «глобальным потеплением», в её ходе могут решаться и вполне разумные задачи: энергосбережения, повышения эффективности энергоустановок, освоения альтернативных источников энергии.
Научный интерес может представлять также исследование механизма внедрения в массовое сознание мифа о «парниковом эффекте». В результате такого исследования могут быть выявлены роли в становлении мифа СМИ, научного сообщества, степень влияния массовой пропаганды на сознание отдельных людей и многое другое. А после рассмотрения истории с «парниковым эффектом» возникает более общий вопрос о последствиях внедрения в массовое сознание заведомо ложных представлений. Не грозит ли такая практика самому существованию человеческой цивилизации?
А. КАМЕНЩИК
P.S. Определенный оптимизм внушают результаты вышеупомянутых социологических опросов о причинах «глобального потепления». Согласно этим опросам, в РФ 59% опрошенных признали углекислый газ виновником «глобального потепления». Но, с другой стороны, 41% опрошенных не согласились с таким утверждением. А в Германии только 8% решились защитить углекислый газ. И это может свидетельствовать о том, что в нашей стране людей, критически относящихся к массовой пропаганде, в пять раз больше, чем в Германии!