Причем пакеты акций белорусских банков щедрые белорусские чиновники продавали иностранцам вдвое дешевле, чем это делали многократно заклейменные ими российские олигархи. Для сравнения: повышающий коэффициент к собственному капиталу в России - 4, в Белоруссии - менее 1,8!
Все это проворачивалось под оголтелую пропагандистскую трескотню государственных СМИ о недопущении к белорусской приватизации жадных российских олигархов. То, что в той же банковской сфере российский капитал присутствовал из 28 банков лишь в 5 (включая банк ВТБ, перешедший в 2009 году под контроль американцев), а в уставных фондах остальных белорусских банков диктовал свою волю капитал из Великобритании, Нидерландов, Польши, Кипра, Австрии, Швейцарии, Люксембурга, Латвии и других стран, защитников батькавщины не смущало.
Сегодня реальность белорусской приватизации гарантируют следующие факторы:
- рост цен на энергосырье, благодаря русскому дотированию, позволявший до последнего времени решать проблему занятости беспокойного населения, но, главное, работать на внешние рынки нефтехимическому комплексу РБ, чтобы таким нехитрым способом получать валюту;
- вступление России в ВТО и ужесточающаяся конкуренция на российском рынке - основном для сбыта продукции белорусских предприятий;
- стремительный рост огромного внешнего долга Белоруссии, уже в разы превышающего золотовалютные резервы республики.
Приватизация наиболее лакомых кусков белорусской промышленности, уже ведущаяся под контролем МВФ - единственный способ расплатиться с тем же МВФ. Оно и понятно. На нынешней изношенной, как правило, серьезно не обновлявшейся с советских времен промышленной базе расплатиться с долгами без приватизации невозможно. Тем более без иностранных инвестиций в промышленную сферу, большая часть производственных предприятий которой - никому и даром не нужные в таком качестве банкроты. Причем Белоруссии необходимы именно прямые иностранные инвестиции, за которыми стоит потенциальный рост экспорта и приток валюты, а не кредитные иностранные инвестиции, пусть и миллиардные (вроде китайских), но в долгосрочном плане не приносящие валюты в республику.
Поскольку экспортно-ориентированное производство делают невыгодным (с какой целью и кто - немного ниже), инвестиции идут не в промышленные предприятия, а в торговлю, строительство, сектор услуг. То есть в сферы, инвестирование в которые влечет не приток экспорта и валюты, а ее отток и рост импорта (иностранных продуктов питания, техники, стройматериалов и т.д.).
Как бы президент не ратовал за импортозамещение, Белоруссия является одним из аутсайдеров по привлечению прямых иностранных инвестиций среди государств Центральной и Восточной Европы. Представители банковских кругов РБ прямо заявляют, что “инвестиционная привлекательность Белоруссии находится на уровне африканских стран”. Серьезных инвесторов от прямого инвестирования в белорусскую промышленность отпугивают:
- отсутствие благоприятного бизнес-климата, современных технологий, развитой инфраструктуры, ресурсной базы и высокопрофессиональных кадров;
- неконкурентоспособная продукция, устаревшее оборудование и большая налоговая нагрузка;
- на порядок большая, чем у соседей, концентрация в бюджете внутреннего валового продукта;
- изначально определяемые инвестору жесткие рамки и условия покупки пакета акций;
- часто изменяющиеся нормы хозяйствования (только корректирующих инструкций, указов, постановлений и т.п. принимается в год около 500);
- специфический менталитет чиновников, нежелание ничего в принципе менять и низкое качество госменеджмента, благодаря которым, как точно подметил белорусский эксперт Сергей Шиптенко, “государство не может провести дебюрократизацию и необходимые системные реформы. Затратный, контрпродуктивный механизм, выжав остатки из советского наследства (износ основных фондов достиг 90%), принялся за иностранные кредиты, но все равно не может ни удовлетворить свои гигантские потребности, ни реформироваться и умерить их. По сути, мы имеем дело с диктатурой трутней в улье: на каждую медоносную пчелу приходится 3 трутня - уж и пчелиный мёд съеден, и сахар из подкормки пасечника, но какие варианты, собственно, у трутней? Нектар собирать? Разбиться о стену улья?”.
Представляющие госменеджмент чиновники, доводя до критического состояния вверенные им предприятия, готовя к приватизации их за бесценок, а затем перепродаже, ориентированы на номенклатурную приватизацию, позволяющую конвертировать политическую власть в экономическую прибыль. Это вынуждены признавать даже люди из ближайшего окружения А. Лукашенко. Более того, помощник президентаС. Ткачев на страницах печатного органа президентской администрации еще несколько лет назад (27.08.2009) прямо заявил: “Наши большие чиновники просто настроены на проведение массовой приватизации... Бзик этот коснулся уже многих... Установка наделить каждого гражданина частью государственной собственности является иезуитской даже с моральной точки зрения. Ведь люди, провозглашающие этот тезис, прекрасно понимают, что эта затея ими придумана для того, чтобы прибрать к рукам то, что принадлежит обществу”.
О том, что белорусская приватизация носит не только номенклатурный, но и непрозрачный характер, свидетельствует следующее:
- отсутствие механизмов влияния на принятие ключевых решений со стороны общественности;
- то, что ею реально занимается не пойми кто - сразу несколько госорганов, местные органы власти в лице облисполкомов и почти все концерны;
- грубое игнорирование норм о проведении обязательных конкурсов и сделок, содержащихся в законодательстве о приватизации (сделки в 2000-е гг. оформлялись прямыми указами президента, граждане узнавали о них постфактум, порой из статистики платежного баланса Нацбанка РБ);
- нарушения в процессе продлевавшейся уже 7 раз чековой приватизации, которая все еще не закончена (тем не менее, по словам самого президента, перспективные и прибыльные предприятия приватизируются “за живые деньги”, по непонятным схемам);
- искажение идеи массовой и народной приватизации еще грубее, чем это было даже в России, где владельцы чеков могли стать акционерами, в том числе нефтегазовых предприятий, и даже в середине 1990-х, к окончанию ваучерной кампании, могли быстро продать каждый ваучер хотя бы за несколько (7-40) долларов (“собственность”, которую получили белорусы, нельзя продать за деньги и поныне).
Учитывая все вышесказанное, возникает вопрос: почему “белорусский президент в очередной раз заявляет, что не допустит бездумной приватизации”? А все очень просто. И дело не только в том, что в Белоруссии под видом приватизации госсобственности имеет место банальное разворовывание производственных ресурсов, когда вместо их использования новые собственники в силу разных причин - от элементарной глупости до умысла - занимаются их утилизацией. Главная опора президентской власти в регионах - директорат крупных госпредприятий и губернаторы. Те самые, что так возмущались, когда правительство предложило быстро приватизировать за символические деньги убыточные предприятия с грузом социалки и невыплаченных кредитов. Зачем им это? Реальные инвестиции? Зачем? Какая приватизация? Все и так хорошо. Об этом свидетельствует и безмолвствующий народ, и количество миллионеров на душу населения, которых в Белоруссии значительно больше, чем, например, в России. Все устроены - родственники, жены, детки, все “при делах”, все при деньгах, все друг друга покрывают. За годы существования белорусского экономического чуда, базировавшегося на русских дотациях и доступе на рынок России, сложилась система для наращивания капитала даже более выгодная, чем чубайсовская. Позволившая сросшейся с ней белорусской номенклатуре, не объявляя приватизации, приватизировать Белоруссию.