Наша страна, богатая талантами во всех отраслях человеческого знания, является родиной теории и практики партийного строительства. Работа В.И. Ленина «Что делать?» - азбука и настольная книга политических деятелей, создающих революционные организации. На Западе существует устойчивая тенденция (вовсе не марксистская, не говоря уж о марксистах) считать В.И. Ленина одним из влиятельнейших политиков и философов XX века. Его имя часто фигурирует в работах и рассуждениях крупных современных мыслителей, в том числе американских. Только российские «вожачки» его не воспринимают, а для некоторых иерархов Русской православной церкви - «Ленин-вонючка». Одни знают «всё сами», другие не могут забыть государственный атеизм.
По мысли Ленина, партия должна быть организацией организаторов, людей с твердыми теоретическими убеждениями и широким политическим кругозором. Союзом активных, влиятельных, инициативных единомышленников. Непременным условием работы партии является связь ее членов с широкими слоями населения, даже если они не информированы о данной политической организации. Следует учитывать способности людей и возможно полнее проводить разделение труда, помня о том, что для разных сторон политической работы нужны разные пристрастия и навыки. Партия должна быть строго централизована. Аморфная, не спаянная железной дисциплиной, не подчиненная единому руководству политическая организация способна только на шумные «карнавальные» выступления или для использования в целях провокаций карательными органами. Централизм и подчинение единому руководству не предполагают авторитарности, самодурства, примата «вождизма» («фюрерство») в партии. Гарантией должна быть программа с ясным и четким указанием целей и задач партии, форм и методов работы, изложением претензий, предъявляемых к правящему политическому режиму, будущего страны и народа. Представляется, что авторы, творцы-разработчики закона о партиях РФ втайне лелеяли мысль о формировании партии ленинского типа. Юридические положения нацеливают политически активных граждан на создание небольшой, спаянной крепкой дисциплиной организации убежденных организаторов. Всё дело теперь за лидерами. «Вожачков» просим не беспокоиться.
Б.К. Кучкин
ЛЮДИ ИНОГО МИРА
Андрей Туманов без малого полгода назад отказался от своей газеты «6 соток», весьма популярной у садоводов, ради того, чтобы стать депутатом Госдумы. До этого он пять раз задавал президенту Путину свой извечный вопрос о правах садоводов и о дачной амнистии. Последний, шестой раз, он задал его, уже будучи депутатом. Помогло ли это решить насущные проблемы дачников?
- Разве что-то меняется от ответов, которые вы получаете от Путина? Сколько лет, а воз и ныне там — дачники не могут прописаться в своих домиках (разве только по суду), пенсию им туда не носят, скорую не дозовешься, тарифы на электричество для них — выше, чем в целом по региону... Да по дачной амнистии, кажется, уже все признали — провал.
- В основном это, конечно, имитация. То есть президент стучит кулаком по столу, и этот его стук уходит вниз, как по трубе. А когда до низа доходит, всё заканчивается. Остается только имитация деятельности, которую демонстрируют чиновники. И только сейчас, на шестой раз, мне удалось добиться того, что президент дал поручение правительству решить вопрос. Я ведь тогда, в декабре, после пресс-конференции смог поймать Владимира Владимировича в кулуарах, сказав ему: «Я же с вами договорился, что еще подойду к вам…». И заставил его прочитать моё обращение к нему прямо при мне — мол: «Люди уже над нами смеются. Если вы все опять кому-то передадите по цепочке, вопрос снова замылится». И он расписал Эльвире Набиуллиной — разобраться (Туманов с гордостью демонстрирует свое обращение и автограф Путина на нем. — Е.С.). Она женщина серьёзная и провела со мной большую работу — я четко, как к следователю, некоторое время регулярно ходил в администрацию президента. По итогам нашей работы появился вот такой «секретный» документ (издалека демонстрирует поручение, также подписанное Путиным. — Е.С.), где премьер-министру Дмитрию Медведеву предлагается к 1 июня 2013 года представить предложения по совершенствованию правового статуса садоводов. А для этого должны потрудиться многие министерства — они все в этой бумаге отмечены. Я очень рад, что все копии документов мне Владимир Владимирович (вернее, его люди) пересылает.
- И что? Есть предложения?
- Насколько я понимаю, все ведомства, причастные к этому делу, сейчас готовят отмазки: мы этого делать не можем – садоводы это вообще не наша тема… Мне ведь уже некоторые министры звонили и предлагали дружбу до гроба: мол, проси что угодно, но только отмажь нас и не закладывай. Мы ж, мол, тебя любим и дадим всё, что тебе надо. Даже чуть ли не пост замминистра предлагали…
- А вы?
- А я им говорю: вы же понимаете, я – человек малосистемный, на меня трудно повлиять. Я же рано или поздно все равно увижу и Владимира Владимировича, и Дмитрия Анатольевича. И не смогу удержаться, чтобы не ляпнуть им про ваши просьбы. Но они всё равно попытаются отмазаться. А у них на пути лежу я.
Может, я плохой дипломат. А может, и хорошо, что я плохой дипломат. Потому что в принципе мне ничего не надо: я добиваюсь цели. Я не хочу на этом заработать денег, не хочу славы. Мне принципиально хочется дожать это дело. Особенно сейчас, когда я стал депутатом. Ведь раньше меня не могли упрекать — ну делает что-то человек за свои деньги, собственным лбом стену пробивает, ну и пусть его. А сейчас я должен свои депутатские корочки отработать (хоть я за них и не боролся). И я уверен: уж за свою-то жизнь я додавлю это дело с правами садоводов. Даже если надо мной Владимир Владимирович будет дальше смеяться: как ты замучил нас этой темой. Но тема-то не решается. Пять лет назад надо мной смеялись, говорили: нет этой проблемы. Теперь вот наконец хоть признали — есть она!
- Сколько у нас дачников — 20 миллионов?
- Все цифры по дачникам и садоводам в свое время вбрасывались мною. От фонаря. И я очень горжусь, что потом эти цифры цитировали не только министры, но и сам президент. А в принципе данная тема никем не исследовалась, по ней не проводились мониторинги... До сих пор, даже имея поручение президента России, мы не смогли собрать круглый стол, куда бы пришли представители всех причастных министерств.
- Вся страна недоумевала, когда вы в первый раз первым задали вопрос Путину. Все гадали: почему это пресс-служба президента решила начать его пресс-конференцию с такой узкоспециальной газеты, как «6 соток». Теперь-то откройте тайну, как вам это удалось? Я так понимаю, что второй, третий, четвертый и пятый разы вас включали уже по инерции…
- Не верьте в инерцию. Любое волшебство должно быть подготовлено.
- Ага, подготовлено пресс-службой президента. Там, в первом ряду, откуда вы свои вопросы задавали, всегда бумажки лежат: места забронированы — для тех, кто в пуле и в списке...
- Ничего подобного! Не был я ни в каких списках! Все секреты раскрывать, конечно, не буду, но кое-что расскажу. У меня была цель: задать вопрос президенту. Для этого нужно было близко оказаться к нему. Я пришел на пресс-конференцию, заготовив «документ», в котором напечатал бессмысленный набор букв, зато крупно: ГК НКБ. Я же профессионал и прекрасно понимаю — несмотря на то, что на пресс-конференции работают спецслужбы высокого статуса — и ФСО, и ФСБ, — но какие бы они крутые ни были, обмануть их всё равно легко. При условии, что я один, а служб много и между ними не всегда имеется взаимодействие. Так вот, в тот первый раз сначала я ворвался в зал на плечах телеоператора… Потому что пишущих журналистов в зал не пускали, а телеоператоров как раз приглашали занять свои места. Я кинулся к одному, пообещал бутылку, он мне дал треногу понести... Так я оказался в зале раньше всех пишущих коллег. Естественно, кинулся в первые ряды, выбрал место напротив Путина. Там лежала бумажка с надписью «пресс-служба», я эту бумажку снял, положил свою и встал неподалеку. Вижу, проходит ФСОшник – читает «ГК НКБ», видимо, думает «Бог его знает, много тут разных… Ну, если кто положил, наверное, имеет право...» Логика понятна — место напротив Путина — а с улицы сюда не придут. Дальше смотрю, человек из пресс-службы идет, тоже видит странную бумажку. Уходит, видимо, полагая – наверное, это ФСОшники что-то намудрили... Так и лежит моя бумажка, а я рядышком пасусь... Правда, все же занял еще место – где-то в конце зала, на случай, если отсюда вдруг погонят… А потом раз – Путин идет, я – прыг, сижу... Ко мне бросились — а вы что, а вы кто? Но уже поздно…