Другая проблема российской науки связана с тем, что те, от кого зависит её финансирование, не различают науку фундаментальную и прикладную, то есть не понимают разницы между ними. Если фундаментальная наука обязана предложить новую идею и испытать её, то наука прикладная должна довести эту идею до удобного и надежного прибора. Наконец, их совместная обязанность состоит в том, что они должны создать новую технологию, которая в случае необходимости может заработать в промышленных масштабах в любое время и в любом другом месте.
К сожалению, общенародный интерес к совершенствованию технологий и повышению на их базе общественной производительности труда не соответствует материальным интересам олигархов и отправляющих их власть правительств. Это проявляется в двух тупых извращениях, наблюдаемых в современной России.
Первое предполагает, что фундаментальных открытий у нас уже достаточно, в связи с чем Академию наук можно прикрыть, а все деньги сосредоточить в прикладной науке и в технологиях, которые территориально должны располагаться в вузах. Именно в этом и состояла позиция министра Ливанова, личный опыт которого сводит науку фундаментальную к написанию диссертаций для номенклатурных работников. Второе извращение предполагает, что для успешного внедрения достижений науки в практику необходимо обеспечить «эффективным менеджерам» в научных отраслях такую же прибыль, как и в сырьевых отраслях. В этом случае они отзовутся новыми открытиями и технологиями.
Практика не подтверждает эти бредовые теории. Ниже мы более подробно рассмотрим необходимость постоянной подпитки идеями науки прикладной со стороны науки фундаментальной. Что же касается второго извращения, то оно очевидно. В частности, вы нигде на продукции не встречали торговую марку «Роснано» или «Сколково», а ведь любая зарубежная компания непрерывно рекламирует свою марку, убеждая покупателя в том, что только с ней он будет счастлив. А наши гиганты жрут деньги и ничего не производят. Им нечего рекламировать. В любом случае Путин насытит их деньгами под завязку. Разумеется, мальчик-министр должен будет найти виноватых на стороне и назначить их зиц-председателями. Это вторая обязанность Ливанова.
Разумеется, дело не только и не столько в Ливанове. Дело в системе. Изменять ее непросто. Тем более, что люди склонны верить во что угодно, лишь бы избежать борьбы. Рассмотрим это на примере нашей избирательной системы. Те же, которые устали, пусть поют:
Вексельберг дорогу строил,
Вексельберг по ней ходил.
Понесло его в науку –
Он открытий наплодил.
Даже если вы живете в самой глухой тайге, то всё равно знаете, что выборы, в результате которых формируются органы власти, у нас фальсифицируются. Однако и здесь не всё так просто. В частности, по поводу последних выборов фальсификации признают и власть отправляющие, хотя они предпочитают другую терминологию, а масштабы явления считают незначительными. Совсем недавно «СИ» описывала, как растет количество голосов, поданных за партию власти и её ставленников в самом конце дня голосования. Возникает вопрос: а, может быть, действительно вброс голосов в конце дня голосования - это явление единичное и на результат выборов не влияет?
В самом деле, технологически этот вброс можно осуществить либо за счет досрочного голосования, бюллетени которого на законном основании в конце дня прибавляются к остальным, либо за счёт «приезжих», что тоже формально законно. Первый тип вброса можно исключить, законодательно запретив досрочное голосование. Это сказки для малограмотных, когда уверяют, что досрочное голосование создано для космонавтов и героических пограничников, оберегающих наш покой. Нет, в досрочном голосовании участвуют в основном служащие госучреждений, которые боятся за свое привилегированное положение, а потому и голосуют за сохранение диктатуры воров, прихватизацию и другие «достижения» демократии. Соответственно, нормальный избиратель должен отслеживать, кто был за поправку в «Закон о выборах», отменяющую досрочное голосование, а кто против. Голосовать за последних не следует ни при каких обстоятельствах.
Второй тип вброса тоже можно свести к минимуму. Один мой знакомый, работавший председателем участковой комиссии, раскрыл эту технологию. К середине дня к тебе на участок подъезжают несколько автобусов, набитых «честными» избирателями, уже проголосовавшими где-то за сто верст отсюда. На этот случай согласно Закону(!) у меня была девочка, умница, красавица, в очках и почти с естественной склонностью к истерике. Занося всех «приезжих» в специальный журнал, она долго слюнявила авторучку, а если её начинали торопить, то искренне плакала. Разумеется, я долго её успокаивал, так что вся эта гоп-компания могла проголосовать только к концу дня и попасть на другие участки им уже не удавалось.
Однако существует ли уверенность в том, что эти фальсификации исчерпывают меню врагов народа? К сожалению, нет. Вот почему обязанность науки состоит в том, чтобы раскрыть полную технологию фальсификаций и организовать борьбу с ними на каждом этапе. Для этого необходимо проанализировать все технологические приемы фальсификаций, использовавшиеся на выборах после «прихода демократии». В научном смысле очевидно, что соответствующий метод анализа должен опираться на исследование общих статистических данных по предыдущим выборам.
Простейшим методом такого типа является построение зависимости количества набранных голосов от занятого места. Далее следует сравнить полученные результаты с результатами стран со сходной избирательной системой. Для нас это Украина, где уровень фальсификаций несколько ниже, чем у нас. Второй страной сравнения является Франция, где фальсификаций значительно меньше, чем у нас. Более того, именно начиная с президентских выборов во Франции и следует строить модель.
Если соединить точки указанной выше функции, то получится падающая почти показательная функция. Для уточнения анализа следует взять логарифм от вертикальной координаты, тогда весь график разобьется на три линейных участка. В первом будут находиться кандидаты, имеющие выход на телевидение, во второй - имеющие выход в прессу, а в третьей - все остальные. Отклонение отдельных точек графика от средней линии на величину более, чем квадратный корень из числа проголосовавших, является свидетельством фальсификации и показывает её количественное значение.
Освоить этот метод могут люди, начиная со школьников-хорошистов. Студенты младших курсов технических вузов решать такие задачи обязаны. Однако основная сложность, возникающая при анализе полученных результатов, состоит опять-таки в понимании, что есть истина. Для этого рассмотрим модельную задачу.
Представьте себе, что дотошные архивариусы нашли письмо Михаила Сергеевича к Раисе Максимовне. Там автор долго оправдывается в том, что разрешил внучке с нянькой воспользоваться городским транспортом для проезда в зоопарк. В результате этой поездки бедная девочка подхватила грипп и теперь громко чихает. В конце письма Михаил Сергеевич заверяет Раису Максимовну, что впредь такое не повторится, потому что он решил, будто мертвым быть лучше, чем русским, в связи с чем и начинает операцию «Перестройка».
Данное письмо содержит несколько признаков фальсификации. В частности, оно датировано числом, предшествующим появлению внучки на свет. Кроме того, последняя страница написана на другом типе бумаги и слегка отличающимся почерком. Для депутатов ГД подобные «погрешности» не являлись препятствием для принятия в 2010 году постановления по поводу расстрела поляков под Катынью. Но в ГД все либо кандидаты, либо доктора наук, законы логики для них не писаны. А лично вы готовы оценить аналогично «Письмо Михаила Сергеевича» или вы не принимаете шарлатанство как метод политической борьбы?