“Численность всех формирований, намеченных в течение первого года войны, составит – 21 900 человек военнослужащих и 22 500 человек по вольному найму, из них:
а) формирования первого полугодия – 11 500 чел. и
б) формирования второго полугодия войны – 104 000 человек.
Перечень формирований первого года войны представляется в приложении №5” (1941 год: Книга 1, с.613).
Как видим, сначала указаны первое и второе полугодия, а далее возникает не просто год, а только первый год войны. Но если есть «первый», то, как минимум, предполагались и последующие. А сколько всего их будет – это уж один Бог знает, тут не спрогнозируешь. Было ясно, что тяжелая война продлится несколько лет. На одно-двухмесячный блицкриг никто не рассчитывал.
Но это не всё. Далее мобплан обстоятельно рассматривает ориентировочную потребность первого года войны в командирском и начальствующем составе на восстановление потерь и формирование новых соединений: Таблица 1
(1941 год: Книга 1, с.615).
Предполагаемые потери командирского и начальствующего состава план разбивает по родам войск для боевых и тыловых частей: Таблица 2
(Там же, с.615-616.)
Суммарные потери в командирах только за первый год войны предполагались около 470 000 человек.
Далее таким же образом подробно планировалось количество младшего командирского и рядового состава на восстановление боевых потерь исходя из предположения, что только за год войны армия будет обновлена почти на 100%. Общие потери рядового и младшего начсостава предполагались в 3 млн. 805 тыс. человек. Из этого количества потерь 25% будут падать на безвозвратные – убитых и пропавших без вести, и 75% — на больных и раненых, из которых только 50% возвратится в строй (там же, с.616-617).
Итого суммарные потери личного состава Красной Армии только за первый год войны ориентировочно предполагались 4,3 миллиона человек, из них около 1,1 миллиона безвозвратных.
И хотя реальность оказалась похуже этих суровых расчетов, однако, как видим, в плане нет ни малейших признаков витания в облаках и шапкозакидательства. Расчетов на легкую и быструю победу нигде не просматривается. А то ведь как меряют большевиков иные из поклонников «Богданыча»? Вот глядят они на Германию, за полтора месяца разгромившую три европейских государства с потерями менее 50 000 человек, и «планируют» за Сталина и Тимошенко такую же победу. Мол, соблазнился Сталин немецким примером и собрался за 1-2 месяца пройти до Рура тоже тысячу километров, потеряв если не 50 тыс. человек, то побольше, но все равно немного (нападение же “внезапное”!). Вот эти разделы мобплана сами по себе, без прочих документов, подтверждают, что и так ясно как божий день – никаких блицкригов с превентивными нападениями на Германию в СССР не планировали.
Окончательно этот мобилизационный план в деталях для всех частей Красной Армии, организаций и учреждений СССР предполагали разработать к концу июня – началу июля, но фактически закончили еще раньше. С ним Советский Союз 22 июня встретил войну.
Теперь можно подвести итог обсуждения теории «превентивного» (или «подлого», по выражению честного Резуна) удара СССР по гитлеровской Германии.
Итак, условия Тройственного пакта – это само по себе железное условие, что СССР не мог первым напасть на Германию. Так сказать, писаный на бумаге закон поведения для СССР, который не обойти, не перепрыгнуть.
Далее, план стратегического развертывания или «Соображения от 15 мая» – документальное подтверждение, что СССР не собирался нападать на Германию. Или, по образному выражению того же “Богданыча”, – не собирался совершать самоубийства.
И наконец, мобилизационный план-41 – важное как само по себе, так и дополнительное документальное свидетельство, что в Москве адекватно воспринимали суровую реальность, которая предполагалась в виде тяжелейшей, на несколько лет, войны.
Теперь, прежде чем перейти к дальнейшим событиям, сделаем насколько очевидный, настолько и важный вывод – изменение политической ситуации вокруг СССР в Европе и Азии немедленно влекло за собой разработку нового плана военных действий. Но справедливым будет и обратное утверждение: появление нового военного плана – вернейший признак существенного изменения международной обстановки.
А теперь зададимся вопросом – с каким именно Планом развертывания начала войну Красная Армия? Действовал ли на 22 июня 1941 года “План от 15 мая” (либо его уточненная редакция) или появился еще какой-то другой? А если был новый план (или даже не один), то в связи с чем он появился? Не произошло ли за эти пять недель новых поворотов в международном положении Советского Союза?
Г.Н. СПАСЬКОВ
(Продолжение следует)
ПОМИНКИ ПО ПОБЕДЕ
То ли память размыли пробелы,
То ли правды в истории нет,
Но безвременно гаснет Победы
Неизбывный, казалось бы, свет.
И парады всё скорбней и глуше.
А ведь столько сломали штыков,
Столько жизней отдали Ей лучших,
Чтоб сияла во веки веков.
Столько крови течёт в Её жилах.
Столько славы в Её голосах.
Столько Родина песен сложила
О Её благородных творцах.
Да и вышла Она из народа.
И такая Ей сила дана,
Что весна сорок пятого года
Никогда отцвести не должна.
Но знамёна, как старые раны,
Кровоточат под гримом шумих.
Нет надежды в глазах ветеранов
На сынов и на внуков своих.
И в равненье шеренг на трибуны
Нет, как прежде, равненья на флаг.
Костный пепел вгрызается в урны.
И брусчатка не слушает шаг.
Бьёт ударник поддых барабану.
И «ура» не взлетает в зенит.
Историческим пахнет обманом,
Что и в Вечном огне не горит.
Как поминки по русской Победе,
Власть-иуда справляет парад.
В «миру – мир» заигрались, как дети,
Мы - потомки великих солдат?
Напороться на штык в рукопашной
Или броситься грудью на дзот…
Умирать за Победу не страшно.
Страшно, если Победа умрёт.
Леонид Корнилов
КУЛЬТУРА И КУЛЬТПАСКУДСТВО
ОДНОГЛАЗОЕ ПРОЗРЕНИЕ МАКСИМА КАНТОРА
(Окончание. Начало в №32)
И. Шамир, судя по всему, полагает, что роман М. Кантора особенно ценен как учебник по истории Великой Отечественной войны. Он пишет: «Сталин у Кантора совершенно не похож на карикатуры Солженицына и Искандера... Вот как нацисты представляют себе поворот событий, когда сорвался их блицкриг:
«Джугашвили был азиатским человеком, и Россия оскалилась на Запад его азиатской рожей...» Сразу обнаруживается, что это говорят не немцы, а автор: для немцев Сталин никогда не был Джугашвили. Он для них был русским, как и сам Сталин с полным основанием считал себя русским, что приводит в негодование как некоторых суперпатриотов, так и антипатриотов, например, того же критика Сарнова, еврея, считающего-таки себя русским. Ну а уж если грузин, то с каких это пор православные грузины стали азиатами?