Плетясь по следам полоумных наставников, наш мыслитель, конечно же, не мог обойти вопрос репрессий:«Сажали за 30-минутное опоздание к станку... Давали полновесный лагерный срок за 30-минутное опоздание... В январе 1941 года 3,6 миллиона сидели в лагерях» (с.435, 436, 478). Полновесный срок это сколько – 5 лет, 10? Так вот, брехло, запомни и передай детям:
Указ Президиума Верховного Совета СССС от 26 июня 1940 г.
«п.5. За самовольный уход с предприятий и учреждений предаются суду и по приговору народного суда подвергаются тюремному заключению сроком от 2 до (!) 4 месяцев.
За прогул без уважительных причин (опоздание на 21 минуту) караются исправительно-трудовыми работами по месту работы на срок до (!)6 месяцев с удержанием из зарплаты до (!)25%». 2-4 месяца заключения и не свыше 6 месяцев неполной зарплаты это «полновесный срок»?
Суров закон, но до войны оставался всего один год.
Что же касается заключенных в 1941 году, то их, конечно, было не 3 млн. 600 тысяч, а 2 млн. 417 тысяч. Вообще же «За всё время правления Сталина количество заключённых, одновременно находящихся в местах лишения свободы, никогда не превышало 2 млн. 760 тысяч» (И. Пыхалов. «Время Сталина». Л., 2001, с.16). Это много? Много. Но примерно 1,5% населения, что мало соответствует понятию «массовые репрессии». Неужели не настанет время, когда полоумным клеветникам будут давать полновесные сроки?
Я колебался, писать ли ещё и о том, что историк, как гоголевская девчонка черноногая, не знает, где лево, где право. Ведь жена может на развод подать. Трудно поверить, но вот цитата:«Шепетовка – важный железнодорожный узел Левобережной Украины» (с.328). Да она от Левобережья верст за 250! Но он опять: «Летом 1941 года большая часть Левобережной Украины была оккупирована» (с.412). Да не Лево-, а Правобережной! И вот с такими чучелами Сено-Солома приходится спорить. Впрочем, здесь возможно другое: наш учёный думает, что Днепр течёт из Черного моря на север. Тогда, конечно, Шепетовка на самом что ни есть Левобережье. Это напомнило мне, как моя жена ездила с подругой в Египет. На обратном пути жена ей и говорит: «Вот и в Африке побывали» - «Что? В какой ещё Африке?» - изумилась и, пожалуй, даже оскорбилась та. «Ну, Египет же это Африка». Подруга так и не поверила. А особенно интересно, что она - кандидат географических наук. Вот бы познакомить её с Солониным, а, может, и поженить. Каких детишек они произвели бы на Левобережном Египте!
Но самое-то главное в этом человеке даже не редкостное невежество, а всепроникающая ненависть. Он смотрит на родину глазами недобитого фрица. И ненавидит не только Советскую власть, советских людей, наших военачальников, но даже и наше оружие. Для него наши танки, например, - стальные черепахи, монстры, чудовища (с.269)...
В конце Финской кампании, спустя несколько часов после подписания перемирия, наши войска взяли Выборг. Солонин хотя и пишет в конце книги, что «отнюдь не считает себя компетентным в сугубо военных вопросах» (с.464), но на протяжении всего фолианта только тем и занят, что поучает, как надо было бы действовать нашему командованию именно в сугубо военных вопросах: «гораздо проще и эффективнее было бы» (с.43)... «бомбардировщики можно было бы быстро перебазировать» (с.53)... «6-ю армию Паулюса можно было бы разгромить, не дожидаясь выхода к Сталинграду» (с.257) и т.д.
Вот и здесь: «Штурмовать Выборг было вовсе незачем – надо было бы спокойно дождаться 12 часов 13 марта» (с.319), т.е. времени прекращения огня. Это совет из разряда давно известных: не следовало защищать Ленинград, надо было объявить его открытым городом (В. Астафьев); не следовало брать Берлин, надо было окружить и ждать, когда он сдастся, и т.д. Солонину и в голову не приходит, что в суматохе и напряжении боёв командование могло не знать о достигнутой в далёкой Москве договорённости, что сообщение о ней могло задержаться и т.п.
Но больше-то всего изумляет здесь вот что: «Разумеется, финны не отказали себе в удовольствии проучить зарвавшегося агрессора» (с.320). Что значит «проучить» - отбили наступление? удержали город? Ничего подобного, город пал. Но, конечно, были с нашей стороны и жертвы. И речь здесь не о финнах, а о том, что автор не мог себе отказать в удовольствии поглумиться над павшими при этом соотечественниками.
Он клубится ненавистью. Родина для него - «большая зона» (с.423). Хотя сам-то никогда за решёткой не был. Она для него - «страна нищих и людоедов» (с.477). Хотя сам-то никогда нищим не был, но книгу его иначе, как людоедской, не назовешь.
Злобность и невежество соседствуют у Солонина с редкостной политической пошлостью путинско-медведевского пошиба: «учение карлы-марлы». Вы помните, как Путин на одном из заседаний с улыбочкой авгура подарил Г. Зюганову в день его рождения «Коммунистический манифест»? Что, мол, осталось от вашего коммунизма после нашего предательства и погрома. А не забыли, что случилось с Медведевым, когда ему в Америке подарили советский плакат 20-х годов с призывом этого «Манифеста»: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Бедняга чуть не грохнулся замертво. Недавно китайцы отметили 90-летие своей компартии. В докладе по этому случаю Генеральный секретарь ЦК КПК тов. Ху Цзиньтао, в частности, сказал: «Китайские коммунисты глубоко убеждены, что основные положения марксизма являются неоспоримой научной истиной» («Правда», 5 июля 2011). Вам известно, пошляк самарский, чего достиг Китай за двадцать лет под знаменем этой истины и во что за этот же срок превратили Россию ваши братья по разуму, глумящиеся над ней?
Из ненависти к родине естественно проистекает похвала её врагам и самому главному из них: «Гитлер объединил всех немцев в одном государстве, дал каждому рабочему работу и достойную зарплату, создал впечатляющую систему социальной поддержки материнства и детства, многократно расширил территорию рейха, провёл немецкую армию под триумфальной аркой Парижа, не обидел никого из представителей старой элиты Германии, кто согласился с новой властью» (с.477). На недавнем Каннском кинофестивале примерно за такие речи о Гитлере известный датский режиссер фон Триер, несмотря на извинение, был освистан и изгнан с фестиваля. А этому Кулистиков даст премию.
Да, Гитлер много объединил под своей рукой, и не только немцев, но и австрийцев, поляков, чехов, хотел и русских – не удалось, а потом всё рассыпалось.
Да, он дал всем работу, в том числе – у газовых печей и в крематориях, в которых с особым удовольствием нацисты сжигали соплеменников Солонина.
Да, создал систему поддержки детства, чтобы потом формировать фольксштурм из подростков-смертников.
Да, расширил территорию рейха, чтобы потом всё отдать и профукать даже Восточную Пруссию, многовековую цитадель неметчины.
Да, провел немецкую армию под триумфальной аркой в Париже, чтобы потом руководители этой армии подписали безоговорочную капитуляцию в Берлине.
Да, никого не обидел из элиты, поскольку элита его и поставила у власти и поддерживала изо всех сил. Точно так же, как у нас, только не старая, а новая элита грабителей.
Марк Семенович, вы говорите, что раньше работали кочегаром. Ведь благородная профессия! Не вернуться ли вам к ней, когда вас выпустят из погреба? Ведь как отрадно! Может быть, Господь и вызвал вас из небытия именно для этого. И книжки свои могли бы использовать как топливо. Ведь в них столько пыла! И Пивоварова пригласили бы напарником. Я мог бы посодействовать с устройством вам обоим. У меня много друзей среди кочегаров.
Недавно зашёл ко мне старый односум Беркович, между прочим, еврей, взял у меня почитать вашу книжечку, Солонин. Через несколько дней заглянул, чтобы вернуть. А мне накануне читатель с Кубани прислал пару бутылок прекрасного домашнего вина. Я позвал гостя в кухню и пригласил отведать. Выпили по одной. А потом гость мой сказал: