Л. Присяжная (Ольянова)
Я видел то, что человек не может видеть... Ему нельзя...
Я видел, как ночью пошёл под откос и сгорел немецкий эшелон, а утром положили на рельсы всех тех, кто работал на железной дороге, и пустили по ним паровоз...
Я видел, как запрягали в брички людей... У них — желтые звезды на спине... И весело катались... Погоняли кнутами...
Я видел, как у матерей штыками выбивали из рук детей. И бросали в огонь. В колодец. А до нас с матерью очередь не дошла...
Я видел, как плакала соседская собака. Она сидела на золе соседской хаты. Одна...
Юра Карпович, 8 лет
Помню, как горели у убитой мамы волосы... А у маленького возле неё — пелёнки...
Мы переползли через них со старшим братом, я держалась за его штанину: сначала — во двор, потом в огород, до вечера лежали в картофлянике.
Вечером заползли в кусты. И тут я расплакалась...
Тоня Рудакова, 5 лет
Черный немец навел на нас пулемёт, и я поняла, что он сейчас будет делать. Я не успела даже закричать и обнять маленьких...
Проснулась я от маминого плача. Да, мне казалось, что я спала. Приподнялась, вижу: мама копает ямку и плачет. Она стояла спиной ко мне, а у меня не было сил ее позвать, сил хватало, только чтобы смотреть на нее. Мама разогнулась передохнуть, повернула ко мне голову и как закричит: «Инночка!»
Она кинулась ко мне, схватила на руки. В одной руке меня держит, а другой остальных ощупывает: вдруг кто-нибудь еще живой?
Нет, они были холодные...
Когда меня подлечили, мы с мамой насчитали у меня девять пулевых ран. Я училась считать. В одном плечике — две пули и в другом — две пули. Это будет четыре. В одной ножке две пули и в другой — две пули. Это будет уже восемь, и на шейке — ранка. Это будет уже девять.
Инна Старовойтова, 6 лет
У нас в хате собралось шесть человек: бабушка, мама, старшая сестра, я и два
младших братика. Шесть человек... Увидели в окно, как они пошли к соседям, побежали в сени с братиком самым маленьким, закрылись на крючок. Сели на сундук и сидим возле мамы.
Крючок слабенький, немец сразу оторвал. Через порог переступил и дал очередь. Я разглядеть не успел, старый он или молодой? Мы все попадали, я завалился за сундук...
Первый раз пришел в сознание, когда услышал, что на меня что-то капает... Капает и капает, как вода. Поднял голову: мамина кровь капает, мама лежит убитая. Пополз под кровать, все залито кровью... Я в крови, как в воде... Мокрый...
Вернулось сознание, когда услышал страшный женский голос... Крик висел и висел в воздухе. Кто-то кричал так, что, мне казалось, он не останавливается. Полз по этому крику как по ниточке, и приполз к колхозному гаражу. Никого не вижу... Крик откуда-то из-под земли идет...
Встать я не мог, подполз к яме и перегнулся вниз... Полная яма людей... Это были все смоленские беженцы, они у нас жили в школе. Семей двадцать. Все лежали в яме, а наверху поднималась и падала раненая девочка. И кричала. Я оглянулся назад: куда теперь ползти? Уже горела вся деревня... И никого живого...
Одна эта девочка... Я упал к ней... Сколько лежал — не знаю... Слышу — девочка мертва. И толкну, и позову — не отзывается. Один я живой, а они все мёртвые. Солнце пригрело, от тёплой крови пар идет. Закружилась голова...
Леонид Сиваков, 6 лет
Вчера днём к нам прибежала Анна Лиза Ростерт. Она была сильно озлоблена. У них в свинарнике повесилась русская девка. Наши работницы-польки говорили, что фрау Ростерт всё била, ругала русскую. Покончила та с собой, вероятно, в минуту отчаянья. Мы утешали фрау Ростерт, можно ведь за недорогую цену приобрести новую русскую работницу...
Из письма обер-ефрейтору Рудольфу Ламмермайеру
Из книги под редакцией А. Дюкова «За что сражались советские люди».
РАССКАЗ Об ИЗВЕСТНОМ ГЕРОЕ
4 августа исполнилось 100 лет со дня рождения Рауля Валленберга.
Но прогрессивная общественность решила отметить знаменательную дату заранее. Газета «Еврейское слово», №17 поместила материал своего колумниста Бориса Соколова «Память о Рауле Валленберге». «В Варшаве прошли торжественные мероприятия, устроенные Венгерским институтом культуры и посольствами Венгрии, Израиля и Швеции. Участвовали статс-секретарь МИДа Венгрии и вице-мэры Варшавы и Катовиц. В парке Вилланова у бывшей королевской резиденции были посажены три дерева в память о представителях разных народов, спасавших евреев в Венгрии, – шведе Рауле Валленберге, венгре докторе Йожефе Антале и поляке докторе Хенрике Славике» … Четвертое дерево - в память красноармейцев, спасших венгерских евреев от полного уничтожения, видимо, посадят в следующий раз. «В Еврейском театре в Варшаве состоялся концерт… Перед концертом был круглый стол «Человек в нечеловеческих условиях».
Едва ли будет правильным считать, что представителей РФ не пригласили на торжества. Россию представлял постоянный автор «Еврейского слова» Борис Соколов. Что же он поведал европейцам? А вот что: «17 января 1945 года шведский дипломат был арестован по приказу заместителя наркома обороны и члена ГКО Николая Булганина. Такой приказ он вряд ли отдал без санкции наркома обороны Сталина. Валленберга доставили на Лубянку, где следы его теряются. Только 6 февраля 1957 года глава МИДа Андрей Громыко передал шведской стороне рапорт на имя главы МГБ Виктора Абакумова, в котором утверждалось, что Валленберг умер во внутренней тюрьме на Лубянке от инфаркта 17 июля 1947 года». Далее г-н Соколов изложил общеизвестные жуткие подробности ареста и устранения Валленберга. Якобы в окруженном Будапеште, под непрерывными обстрелами и бомбардировками за Валленбергом установил слежку советский агент граф Михаил Толстой-Кутузов. Затем следуют пространные изложения и рассуждения о причинах ареста Праведника мира №1, ставшего жертвой сталинского режима, а также о возможной датировке его гибели и способе устранения.
Г-н Соколов ссылается на научные авторитеты: «…живущие в США исследователи Вадим Бирштейн и Сусанна Бергер обнаружили в архивах ФСБ документ»… - оставим это без комментариев.
Надо сказать, что лично Борис Соколов ничего не выдумал, он только пересказал чужие измышления. К сожалению, журналист решил отнести гибель Валленберга к 1947 году и не упомянул многочисленные свидетельства его «сокамерников» и «солагерников». Например такое: «Лейда (свидетель. - Е.Л.) видел, как Валленберга и Редля увозили с Лубянки в Лефортово, в то время как его самого отправили в Бутырки». Именно. Рейсовым автобусом «Лубянка-Лефортово». Это я цитирую книгу Дж. Бирмана «Праведник», написанную с той же степенью исторической достоверности, как и «исторические фантазии» Эд. Володарского о Столыпине и Мессинге, в которых необыкновенная легкость в обращении с событиями и людьми сочетается с предельной идеологической твердостью.
Это в русле новой концепции Второй мировой войны, разработанной хозяевами дискурса. После пересмотра геополитических результатов войны настала очередь пересмотра исторических итогов войны и прежде всего – Нюрнбергского процесса. Война трактуется как столкновение двух преступных режимов, которые различными способами вели войну против евреев. Германия и сателлиты – проводили холокост. СССР плохо организовал эвакуацию евреев. Но и демократии не безгрешны. Англия – не впускала беженцев в Палестину. США – не разбомбили подъездные пути к Освенциму… К «Катынскому расстрелу» и потоплению корабля «Струма» добавляется незаконный арест и возможное умерщвление Валленберга – реестр преступлений сталинизма полнится. Если «наука» будет развиваться в том же направлении, то в недалеком будущем российские школьники будут изучать историю «героической блокады Будапешта».
Весна 1944 года. Холокост – общеизвестный факт, который скрыть невозможно. Венгерские евреи не могли находиться в неведении, что евреи польские, немецкие, австрийские, чешские, голландские, югославские и т.д. исчезли бесследно. Тем не менее, удалось организовать депортацию в концлагеря нескольких сотен тысяч венгерских евреев. За два месяца и без эксцессов. Каким образом удалось предотвратить даже единичные акты неповиновения? Ответ на этот вопрос уже унесли в могилу немецкие и венгерские нацисты и их помощники из еврейских активистов. Возможно, Валленберг владел информацией о том, куда вывозились деньги жертв Холокоста и проводников Холокоста. Скажем так, «Холокост как бизнес» - тема совершенно неразработанная, в публицистике сведенная к утилизации женских волос и варке мыла из трупов. В течение двух-трех месяцев были дочиста ограблены и вывезены в лагеря уничтожения евреи из венгерской провинции (а тогдашняя Венгрия была вдвое больше нынешней). Оставался самый сложный и богатый объект – Будапешт.