Николай Валентинов,меньшевик: «Когда Ленина величали Стариком, это, в сущности, было признанием его «старцем», - т.е. мудрым, причем с почтением к мудрости сочеталось какое-то непреодолимое желание повиноваться ему... На ход истории личность Ленина наложила отпечаток уж, конечно, не меньший, чем Наполеон».
Василий Шульгин, монархист: «Ленин был добрее других. Поэтому он декретировал НЭП, чтобы спасти живых людей вопреки мертвящим теориям».
Наконец, патриарх Тихон, к которому обратилось множество приходов и мирян с вопросом, можно ли отслужить панихиду по усопшему Ильичу, сказал: «Возбраняется служить панихиду о том, кто был отлучен от церкви. Ленин отлучён не был, и потому всякий верующий имеет право поминать его. Идейно мы с Владимиром Ильичём, конечно, расходились, но я имею сведения о нём как о человеке добрейшей и поистине христианской души». 25 января 1924 года это заявление патриарха опубликовали «Известия» и другие газеты.
Тогда же было напечатано и заявление Синода: «Священный Синод Русской православной церкви выражает искреннее сожаление по случаю смерти великого освободителя нашего народа из царства насилия и гнёта на пути свободы и самоустроения. Да живет в сердцах оставшихся светлый образ великого борца и страдальца за свободу угнетенных, за идеи всеобщего подлинного братства... Грядущие века да не загладят в памяти народной дорогу к его могиле, колыбели свободы всего человечества... Вечная память и вечный покой твоей многострадальной, доброй христианской душе, Владимир Ильич».
Ещё держитесь, Георгий Александрович? Но Вы заслужили эту цитатную пытку, поставив на одну доску Ленина и Гитлера. За это потерпите еще несколько высказываний известных людей не о Ленине, а о советской жизни, основы которой заложил он, о советских людях, воспитанных его делом и словом.
Бернард Шоу, Нобелевский лауреат, на своё 80-летие приезжал в Москву: «Россия над нами смеется. Она превратила нас в дураков, выставила на посмешище, оставила в хвосте и чуть что не сбила с ног. Мы читали ей лекции с высоты нашего цивилизованного превосходства, а сейчас мы принимаем меры, чтобы скрыть нашу краску смущения перед Россией. Мы её бранили за безбожие, а сейчас – солнце сияет над Россией, к которой благоволит Господь. На нас же тяжко обрушился его гнев, и мы не знаем, куда обратиться за помощью или поощрением. В России ещё много нищеты, невежества и грязи, которые нам так хорошо известны дома. Но там повсюду царит надежда, потому что бедствия отступают перед ростом коммунизма, в то время как у нас эти бедствия увеличиваются усилиями нашего обанкротившегося капитализма» (1931 г.).
Рабиндранат Тагор, Нобелевский лауреат: «Я приехал в Россию, чтобы познакомиться с системой просвещения. Всё, что я увидел, удивило меня. За восемь лет просвещение изменило духовный облик всего народа. Немые заговорили, сдернуто покрывало, обнажившее души тех, кто веками не видел света, бессильные обрели душевные силы, презренные поднялись со дна общества, получив право на равное со всеми общественное положение. Столько людей и такие молниеносные перемены, что трудно поверить. Становится полноводной веками сохнувшая река. Повсюду кипит жизнь. Свет новых надежд озаряет её» (1930 г.).
Ромен Роллан: «Преобладающее впечатление от моего путешествия в Москву – это мощный поток молодой бьющей через край силы, ликующей от сознания своей мощи, от гордости за свои успехи, от уверенности в своей правде, от веры в свою миссию и в своих вождей, которая проникает и воодушевляет огромные народные массы» (1935 г.).
Леон Фейхтвангер: «Я замечал с удивлением и сначала скептически, что в Советском Союзе все люди, с которыми я сталкивался – притом и случайные собеседники, которые не могли быть подготовлены к разговору со мной, - хотя иной раз и критиковали недостатки, были, по-видимому, вполне согласны с существующим порядком в целом. Да, весь громадный город Москва дышал удовлетворением и согласием, более того – счастьем» (1937 г.).
Теодор Драйзер: «Гитлер пытается уничтожить свободу, духовную и социальную справедливость, которые, кроме как в СССР, никогда не достигал ни один народ» (1941 г.).
Эрнест Хемингуэй, Нобелевский лауреат: «24 года дисциплины и труда во имя победы создали великую славу, имя которой Красная Армия. Каждый, кто любит свободу, находится в таком долгу перед Красной Армией, который он никогда не оплатит» (1942 г.).
Халдор Лакснес, Нобелевский лауреат: «Первый раз я приехал в СССР в период коллективизации... И я увидел русских крестьян. Это были люди, которых революция вывела из вековой тьмы, пробудила их общественное сознание и поставила перед ними задачу – построить почти на голом месте новое общество. Более величественного зрелища мне не приходилось видеть» (1942 г.).
Пабло Неруда, Нобелевский гауреат: «Я снова в Москве. 7 ноября присутствовал на народной демонстрации, видел спортсменов, цвет советской молодежи. Уверенно и твердо проходили они по Красной площади» (1957 г.).
Так говорили о Ленине, о Советском Союзе, о наших людях известные люди разных стран – от Москвы до Сантяго, от Ирландии до Индии, от Парижа до Гаваны, люди разных убеждений, профессий – писатели, философы, политические и религиозные деятели. Правда, трое из них позже стали коммунистами – ирландец О’Кейси, американец Драйзер и чилиец Неруда. Но зато – аж восемь Нобелевских лауреатов! Я надеюсь, что даже в Ваших глазах, Георгий Александрович, восемь нобелиатов нейтрализуют трех «продажных коммунистов».
Кроме того есть две черты, общие для всех процитированных здесь. Во-первых, они были современниками Ленина, с некоторыми он встречался, и его политическая деятельность, во всяком случае – как главы правительства Советской России, прошла у них на глазах. Во-вторых, большинство - идейно-политические оппоненты Ленина, противники коммунизма. Мало того, с некоторыми он решительно боролся и писал о них резко или насмешливо. Так, одного из них Ленин назвал «ренегатом», о другом язвил, что он «лучший представитель мелкой буржуазии» и т.п. И тем не менее вот такая выразительная картина.
Надеюсь, большинство названных мной Вам известны. Может быть, даже читали такие знаменитые книги - «Очарованная душа», «Человек-невидимка», «Сестра Керри», «По ком звонит колокол», «Москва 1937 года»...
А ведь тут можно ещё вспомнить много больших писателей, режиссёров, артистов, художников, воссоздавших образ Ильича. Назову хотя бы несколько замечательных поэтов: Есенин, Маяковский, Пастернак, Твардовский, Смеляков, Дмитрий Кедрин... Не обошлось тут и без Евтушенко, Вознесенского, Рождественского... Вот ведь сколько народу Вы оскорбили, скольким плюнули в душу, святой отец, представив дело так, будто они восхищались каким-то подобием Гитлера...
А кто поносит Ленина, кто лгал или лжет о Советском времени? Например, покойный Лев Разгон. Слышали о таком? Едва ли. А он был ух как голосист. Ещё – уже почившие генерал Волкогонов, Анатолий Собчак, Юрий Карякин, сытно здравствующие Гав. Попов, Жириновский, Новодворская...
А теперь мысленно постройте две шеренги одну против другой так, чтобы, допустим, против Ромена Роллана стоял Собчак, против Уэллса – Гав. Попов, дальше Эйнштейн – Жириновский, Хемингуей – Карякин, Драйзер – Новодворская, патриарх Тихон – и Ваше степенство с Гитлером... Как смотрится?
А с чего Вы взяли, что Гитлер был атеистом? Да ведь имя Божье всю жизнь не сходило у него с языка. Я имею в виду не расхожие обороты речи вроде «слава Богу» или «ради Бога», без которых Гитлер тоже не обходился. Нет, он прибегал к этому имени гораздо более осмысленно и многозначительно. Так, в речи 7 апреля 1923 г., ещё задолго до прихода к власти, говорил: «Народу нужны руководители, обладающие решительностью делать всё, что они сочтут правильным перед Богом» (Великая Гражданская война. М., 2002, с.11). А вот через десять лет, в 1933 году, уже в парламенте: «Когда придёт время, мы сможем предстать перед ликом Господа и сказать Ему: «Господи, воззри на нас - мы переменились... Немцы укоренились в духе, силе и целях. Господи, мы хотим пребывать с Тобой! Благослови нашу свободу и нашу страну» (там же, с.31). 6 сентября 1938 года в Нюрнберге на Х съезде НСДАП: «Из хаоса бедствий и отчаяния вырос новый символ. Провидению было угодно, чтобы носителем его был я... Когда-нибудь об этом будут говорить, как о чуде, которое нам даровало Провидение... Милостью Всевышнего нам в этом году наконец дарован небывалый по богатству урожай... Самую горячую благодарность мы должны вознести Всевышнему за то, что Он способствовал присоединению старой Остмарки (Австрии) к нашей Империи... Мы, свидетели этого чудесного воскресения, должны преисполниться глубокой благодарности Всевышнему... Мы имеем право преисполниться чувством гордости и глубокой благодарности к Всевышнему... Эти 3,5 миллиона немцев (в Чехословакии) такие же творения Бога. Всемогущий создал их не для того, чтобы они были выданы с головой чуждой ненавистной им власти. И Он также создал семь миллионов чехов не для того, чтобы они мучили немцев... Мы имеем право отныне гордо поднять голову. Да будет так и да поможет нам Бог!» (там же, сс.349, 356, 362, 424, 417). И так до самого конца. Уже в январе 1945 года в своём последнем выступлении по радио Гитлер сказал: «Мы имеем шанс с чистым сердцем предстать перед всемогущим Богом и надеяться на Его благословение» (там же, с.45). Право, такое обилие набожной лексики, словно слушаешь воскресное выступление по телевидению патриарха Кирилла.