А для производства важно правильно решить проблему оценки качества продукта труда и самого труда (в частности, «студенческого»). Это на пищевом рынке легко продукты перепробовать, но при этом всё равно попасться на восточную лесть какого-нибудь азербайджанца (как писал в своё время Ю.И.) вопреки объективным показателям его товара. Споры о преимуществах советских и германских танков, о возможностях истребителей Поликарпова в 1941 году (тем более при «танковом» подходе к проблеме) показывают трудности оценки (даже для банковской сферы требуются рейтинговые агентства). А споры при оценке неизбежны, например, в силу экономических ограничений на возможность реализации опытных образцов техники.
Все ли работники могут своевременно и объективно установить и осознать свои творческие возможности, свои организаторские способности? Все ли смогут объективно оценить эти характеристики у коллег по работе в мирной обстановке, когда нет смертельной угрозы народу? Будут ли совместно работать или будут активно-пассивно препятствовать, уверяя себя и других, что «этак и я могу»? Или будут пренебрежительно отзываться: «Подумаешь, изобрёл!»? При этом возможность безболезненной (для общего дела) замены того или иного работника не является столь очевидной, как иногда кажется.
Особенно важна обоснованная и понятная большинству оценка для военной среды в мирное время. Там приходится «тянуться» перед начальством, а если твой однокашник уже полковник (генерал), а ты ещё майор (подполковник), то, каково будет самочувствие отставшего в званиях? Судьба, например, адмирала Нельсона, который ни в одном из выигранных им сражений не числился старшим флагманом, за исключением битвы у Трафальгара, может лишь слабо утешить.
Конечно, можно пытаться успокаивать себя армейско-милицейским присловьем, что-де «начальству виднее». Но, к сожалению, кадровый отбор «в начальство», по крайней мере с конца 1970-х был, по преимуществу, негативным с точки зрения всего общества. А сейчас, вдобавок, руководящие сферы комплектуют людьми (в том числе с заграничными сертификатами об образовании какого-нибудь Международного института прикладного системного анализа), которым объяснили и крепко внушили нечто вроде того, что-де «телевизор чинят молотком». А каждый «Мальчиш-Плохиш», продвигаемый по служебной лестнице, тянет за собой пирамиду подобных себе плохишей, вытесняя (или маргинализируя) прочих.
Такие люди лишены понимания даже взаимосвязей, имеющих почти бытовой характер. Хороший пример такого «образования» представляет собой Антон Войцеховский, телеведущий некоторых программ научно-технического характера. Так, рассказывая о последнем гидросамолёте Г. Хьюза, он демонстрирует неплохое знание английского языка в области пород деревьев и имён самолётов. Но описывая ТТХ гидросамолёта, стоящего за его спиной, после сообщения, что размах крыльев около 100 м, заявляет, что-де площадь крыла – «квадратный километр» (вместо правильных 1000 квадратных метров). Видимо, запомнив, что 1000 метров составляют 1 километр, он полагает, что и 1000 квадратных метров тоже составляют 1 квадратный километр (ошибаясь в 1000 раз).
Анатолий ШЕПЕЛЕНКО
НЕВЕЖЕСТВО ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ
Невежество сегодня на слуху. Невежеству практически перестали удивляться. Лишь М. Задорнов «мутит воду», рассказывая «страшилки» о дебилизации россиянской молодежи. Выпускные экзамены 2012 г. еще раз показали, что знания большинства выпускников школ по физике, математике, химии, биологии, истории ужасающе малы. Но это дети, подрастающее поколение. Не их вина, что они невежественны. Молодежь сегодня, жертва либеральной реформы образования.
Сутью образования является именно образование и преобразование человеческой личности. Знания приобретаются или усваиваются, т.е. делаются «своими», неотъемлемой частью самого человека. В современной России приобретение фундаментальных знаний и ориентация на их пополнение в течение всей жизни утрачивает смысл. Знание превратилось в товар. Причем при напряженной динамике общества - товар скоропортящийся. Поэтому смыслом реформы образования стало «предоставление образовательных услуг», а предлагаемый товар уже не знания, а информация. Последнее в отличие от первого является множеством сведений, совокупностью некоторых руководств для реализации конкретного поведенческого акта.
Всем известно, что на рынке цена изделия в большей степени зависит от бренда, от известности производителя, удостоверяемого лейблом. На рынке труда лейблом является «диплом о высшем образовании». В советское время в высшие учебные заведения поступало примерно 20% выпускников школ, проходя жесткий отбор аттестатов зрелости и вступительных экзаменов. В настоящее время 3,2 тысячи университетов, академий и так называемых «шарашек» (филиалов столичных вузов по городам и весям РФ) оприходывают весь выпускной контингент школ.
Знание приобретать и усваивать долго и мучительно. А информацию можно получать быстро и в блестящей упаковке, с тиснённым орлом на корочке. Но даже обилие информации не гарантирует от кретинизма. Еще в Ветхом завете, в книге Екклесиаста сказано: «Во многой мудрости много печали; и кто умножает познание, тот умножает скорбь». Одно дело прочитать эпическое произведение Л.Н. Толстого «Война и мир» и обогатить себя содержательными знаниями исторической эпохи, людей и событий. Другое - полистать комиксы «Л.Н. Толстой «Война и мир», напечатанные на 12 страницах, и получить информацию о содержании романа.
Творцами и активными участниками реформы образования являются преподаватели, научные работники, профессора («профессиональные торговцы подержанными идеями», как их не слишком любезно назвал кумир либералов Ф.А. Хайек), так называемая интеллигенция. За двадцать лет либералы «вбили» в сознание россиян нелицеприятную оценку интеллигенции В.И. Лениным, но затушевали, замолчали ещё более резкие суждения М.Е. Салтыкова-Щедрина, А.П. Чехова, русских мыслителей дореволюционного периода, наконец, авторов знаменитых «Вех» (Вехи: Сб. статей о русской интеллигенции. М., 1990). Сборник, впервые изданный в 1909 году, содержит более десятка определений и характеристик интеллигенции, в большинстве своем негативных. Первыми единодушно подчеркиваются нелюбовь к своему делу, невежество, некультурность, нетерпимость и агрессивность по отношению друг к другу. Один из авторов, С.Н. Булгаков, писал: «Крайне непопулярны среди интеллигенции понятия о личной нравственности, личного самоусовершенствования, выработки личности».
Для интеллигенции изначально были характерны невежество, снобистское сознание, эскапизм и просто плохое воспитание, и этому есть объяснение. Резервом интеллигенции всегда была деревня, до революции в массе своей неграмотная, в советское время — полуграмотная. А.П. Чехов, сын лавочника, получил высшее образование. Тысячи лавочников также стремились послать своих детей в университеты. К сожалению, их сыновья не стали новыми «Антошами Чехонте».
Современное российское общество несовременно. Оно глубоко до сих пор патриархально, общинно, традиционно. Хотя люди, его представляющие, живут, как и везде, в разных временах. Опираясь на социологические исследования, можно смоделировать такую картину: 70% населения живут в прошлом (в разном прошлом), 25% — в настоящем (в современности), 3% - в будущем, а остальные просто маргиналы - они выпадают из всякого времени. Наша страна - скопление, нагромождение разных времен и очень сложной диалектики их взаимосвязи. Конечно, данная модель достаточно условна и чистых в своей самостоятельности времен давно уже нет. Но тем не менее существует одновременность разновременного.
Рекрутируясь из различных слоёв и групп населения, интеллигенция XXI века сохраняет в личной памяти различные версии прошлого и различные образы общественных институтов. Индивидуальная память, разделяемая тысячами, успешно воспроизводит всевозможные формы остаточного архаичного сознания, в том числе оккультные, мистические, языческие, псевдохристианские верования. Отсюда коллективная вера в астрологию, НЛО, снежного человека, контакты с внеземными цивилизациями, достижения «эпохи Водолея», свойственные преимущественно интеллигенции и только интеллигенции. Неспособная подняться над обыденным сознанием, чуждым решению сложных, многомерных задач, она уходит в мир отвлеченных идей и утопических проектов, иллюзий, социального мифотворчества. Сама мысль о многомерности причин и следствий злит и выводит ее из себя.