Уже после смерти Сталина, не смея укусить американцев и как бы вымещая на нем обиду и злость от упущенных возможностей, Черчилль написал в мемуарах:
“Война – это преимущественно список ошибок, но история вряд ли знает ошибку, равную той, которую допустили Сталин и коммунистические вожди, когда они отбросили все возможности на Балканах и лениво выжидали надвигавшегося на Россию страшного нападения или были не способны понять, что их ждет. До тех пор мы считали их расчетливыми эгоистами. В этот период они к тому же оказались простаками.
Сила, масса, мужество и выносливость матушки-России еще должны были быть брошены на весы, но если брать за критерий стратегию, политику, прозорливость и компетентность, то Сталин и его комиссары показали себя в тот момент совершенно недальновидными”.
Как мы видели, не такими уж простаками оказался Сталин с его комиссарами. Главные задачи в 1941 году – обеспечить своей стране один фронт борьбы, разъединив Германию и Японию, не допустить союза Англии с Германией и сделать США с Англией своими союзниками – они выполнили. Чем предопределили Победу своей страны над смертельно опасным врагом.
Итак, после визита Гесса Англия начала подготовку удара по СССР. Следовательно, Черчилль сговорился с Гитлером, и против Советского Союза наметился еще один фронт. Поэтому план стратегического развертывания, известный ныне как «Соображения от 15 мая», быстро и существенно переделали. Для отличия нового варианта от предыдущего условно назовем его «Соображениями о стратегическом развертывании от 1 июня» (поскольку сам документ, сведения из которого содержала записка Генштаба от 13 июня, составлен существенно раньше датированной этим числом записки).
Новый план резко менял группировку и характер боевых действий только на границе с Ираном. Количество соединений для этого ТВД увеличили в два раза, причем появились девять бронетанковых дивизий, которых раньше там не было вовсе. Значит, на английское нападение последовал бы ответный удар мощной сухопутной группировки Красной Армии, который мог ликвидировать английское присутствие на Среднем Востоке. Во всяком случае, лишил бы Черчилля ближневосточной нефти.
Английская угроза вызвала и появление в Крыму 9-го отдельного стрелкового корпуса. Пресловутый «Богданыч» объяснил это тем, что Сталин-де хотел высадить десант в Румынии и захватить тамошние нефтепромыслы. Очередная глупость «отца превентивности»: с Румынией мы имели почти тысячу километров сухопутной границы, и достать нефтепромыслы гораздо проще по суше, чем предпринимать рискованный десант с моря. Турция же в то время хотела и остаться в стороне от большой войны, и колебалась между ориентацией на Германию или Англию. Но если бы усилиями Черчилля тайный альянс Германии с Англией превратился в открытый, то колебаться ей стало бы негде – теперь с двух сторон ее заставили бы втянуться в войну с СССР (которая, впрочем, при таком раскладе для Турции уже не была бы очень трудной). Вот тогда, при угрозе прохода в Черное море английского флота, оборона Крыма и высадка того корпуса на берегах Босфора становилась просто необходимой.
Таким образом, новый план был обусловлен появлением английской угрозы южным границам СССР. А поскольку Британия активно готовила удар в Закавказье вплоть до самого 22 июня, то и советские планы против неё должны были оставаться в силе — до того момента, когда глава британского правительства публично признает Советский Союз своим союзником против Гитлера.
Однако здесь нас ожидает новый сюрприз — «Соображения от 1 июня» оказались не последним планом стратегического развертывания! Совершенно неожиданно на фоне зловещих событий, связанных с готовящимся Черчиллем ударом по Баку, в первой половине июня этот план вновь резко изменился. Причем из него убрали именно ту часть, которая была запланирована для противодействия английской угрозе! В «Справке от 13 июня» указано, что при благоприятной обстановке с южного ТВД (САВО, СКВО и ЗакВО) на Запад могут быть переброшены дополнительно 15 дивизий, включая все бронетанковые («1941 год», Книга 2, с.359.)
И вот очевидный факт — в июне наращивания войск на южном ТВД не производилось. Напротив, дислоцированные там войска (Северокавказского округа) продолжали перебрасываться на запад. Более того, уже находившиеся на пути в Закавказье соединения прямо в пути были перенацелены на западную границу. Генерал-майор Лобачёв, член Военного Совета перебрасываемой из Забайкалья в Закавказье 16-й армии, вспоминает:
«10 июня я приехал в столицу, и теперь по-новому переживал встречу с Москвой…
Поздний вечер, однако в Наркомате обороны все на местах. Генеральный штаб, Управление политической пропаганды работают почти круглые сутки. Василий Данилович Соколовский — теперь уже заместитель Начальника Генерального штаба, сообщил, что наша 16-я армия должна была отправиться в Закавказье, к границе с Ираном, но в связи с обострением обстановки на западных рубежах эшелоны повернуты на Украину:
— Дислоцироваться будете в Киевском Особом военном округе. Лукин уже уехал в Киев» (Лобачев А.А. «Трудными дорогами». http://militera.lib.ru/memo/russian/lobachev_aa/09.html).
Значит, международная положение изменилось так, что благоприятная обстановка для изменения планов и переброски войск с юга на запад наступила.
Но как она могла измениться, если именно в тот момент подготовка к удару по Баку достигла в Англии кульминации, начав воплощаться из политических решений непосредственно в военные?! И что поразительно, руководство СССР это прекрасно знало!
Причина могла быть только одна: у Москвы появились основания считать, что, несмотря на приготовления, Великобритания не сможет совершить нападение на СССР. И когда Гитлер двинется на Восток, у нас будет только один фронт.
Причиной такой уверенности могло быть только заключение соглашения Сталина с Рузвельтом о совместных действиях против Гитлера и, прежде всего, Черчилля. Видимо, окончательно союз Сталина и Рузвельта оформился где-то к началу июня. После чего, поставив теперь себя на место Черчилля и оценив его проблемы, руководство СССР пришло к выводу, что выступить против СССР он не сможет, как бы того ни хотел. И Сталин все силы стал сосредоточивать против главной опасности – Гитлера.
Таким образом, обстановка менялась настолько стремительно, что в течение месяца «Соображения от 15 мая» переделывались еще дважды. Вот почему утверждение уже готовых планов прикрытия округов откладывали до окончательной готовности Плана развертывания ВС СССР и соответствующих ему оперативных планов округов. Поэтому план прикрытия, к примеру, Одесского округа разрабатывался по директиве от 5 мая 1941 года, сведения о противостоящей группировке противника там оставлены по данным на 30 мая, а подписан (с небольшой доработкой) Военным советом округа только 20 июня. К этому сроку и все остальные округа закончили свои оперативные планы («планы первых операций») и вместе с планами прикрытия отправили их в наркомат обороны. Именно эти документы Баграмян 20 июня отослал в Москву.
Быть в курсе союза с Рузвельтом и полностью понимать ситуацию вместе со Сталиным могли только его соратники из Политбюро. Военные знать о союзе Сталин-Рузвельт не могли. Слишком важной была эта политическая тайна. Поэтому у главнокомандования РККА не было оснований считать, что Черчилль откажется от нападения на СССР. Почему это они должны были поверить, что «антикоммунист №1» вдруг возьмет и просто так, со столь же авторитетным антикоммунистом Гитлером пожалеет большевиков?
Исходя из этого, Тимошенко с руководством НКО продолжали считать Черчилля прямым военным противником СССР (отказ от переброски войск на Средний Восток против англичан им могли объяснить необходимостью концентрации сил на главном направлении). Они знали, что Черчилль готовит военную акцию против СССР, которая должна быть проведена в момент нападения Гитлера либо сразу после него. А если начало войны с СССР Гитлер представит как советскую агрессию и его в этом поддержит Черчилль, то, скорее всего, к ним присоединятся и японцы. СССР это поставило бы в тяжелейшее положение. Поэтому все помыслы теперь были направлены на то, чтобы любой ценой предотвратить или хотя бы оттянуть нападение Гитлера. Либо, если это не удастся, свести к минимуму риск того, чтобы враги смогли выставить нас перед миром в качестве агрессора.