Сожжён дом на Новинском бульваре, являвшийся редким по сохранности памятником деревянного московского ампира, где после длительной ссылки провёл последние годы жизни композитор А.А. Алябьева. После нескольких пожаров исчез стоявший на Житной улице дом еще одного гениального москвича – драматурга А.Н. Островского. Такая же участь постигла памятник деревянного классицизма дом Верещагиной в Среднем Трехгорном переулке.
На глазах тысяч москвичей огнем уничтожен шедевр инженера Бетанкура – Манеж с его уникальной, не имеющей аналогов в мировой архитектуре деревянной стропильной системой.
О Манеже разговор особый. Пожар на памятнике – событие в высшей степени загадочное – произошел 14 марта 2004 года в 21 час. Именно в это время в здании бывших Торговых рядов на Красной площади Владимир Путин давал свое первое интервью в качестве победителя очередной президентской кампании. Как очевидец пожара могу свидетельствовать – возгорание памятника произошло одновременно по всей поверхности крыши. Вокруг Манежа отсутствовало оцепление. Вялые струйки воды, которыми несколько пожарных расчетов пытались потушить огонь, не доставали до крыши здания, поскольку, как оказалось, в гидрантах не было воды. Отсутствовала какая-либо современная техника, имеющаяся в распоряжении МЧС. Ни пожарных вертолетов, ни пенотушения применено не было. И все это не где-нибудь, а рядом с Кремлем!
Как выяснилось, незадолго до пожара здание Манежа было снято со страховки. Накануне трагедии здесь закрылась выставка «Итоги сезона», а утром 14 марта в воскресенье из здания выехал некий банк со всем оборудованием. Не исключено, что Манеж готовился к поджогу и к этому причастны властные структуры.
Предыстория трагедии также наводит на некоторые раздумья. На основании ППМ №654 от 02.09.1997 г. «О реконструкции и реставрации ЦВЗ «Манеж» и Распоряжения Мэра Москвы №557-РМ от 03.06.1998 г. Архитектурно-проектным центром Российской Академии художеств (президент – З. Церетели) была разработана концепция реконструкции ЦВЗ «Манеж» (авторы М.М. Посохин и П.Ю. Андреев). Концепция предусматривала: увеличение полезных площадей за счет использования подземного пространства, устройство подземной автостоянки, разборку ферм Бетанкура и устройство новой системы перекрытия памятника. Она-то и была в ускоренном режиме рассмотрена и утверждена за закрытыми дверями «Общественным советом» при мэре Москвы. Окончательно судьба Манежа была решена привычным для лужковской Москвы способом – поджогом памятника, избавившим строителей от необходимости сохранения и реставрации уникального объекта инженерного искусства.
Незавидной оказалась и судьба памятников каменного зодчества в лужковской Москве. Кроме уже упомянутой усадьбы И.Н. Римского-Корсакова стерты с лица земли десятки других уникальных сооружений столицы. При помощи процедурных и протокольных уловок был, например, уничтожен главный дом усадьбы Волконских на Моховой улице, представлявший собой сводчатые палаты 1740-х годов и позднее использовавшийся как ректорский дом Московского университета. Памятник знаменит также тем, что в нем находилась редакция журнала «Телескоп», в котором сотрудничал В. Г. Белинский. После сноса памятный объект культурного наследия был «воссоздан» в монолитном бетоне с устройством под ним огромного подземного пространства, ради которого и был произведен снос.
Сносы объектов гражданского зодчества, состоявших в списках охраняемых зданий, в период лужковского правления велись постоянно в разных концах города. В ходе реконструкции театра оперетты был снесен главный дом усадьбы Прозоровских-Щербатовых XVIII века по ул. Кузнецкий мост, 2/6, связанный также с именами Суворова, Пушкина, Чаадаева, Шаляпина, Рахманинова.
Не дождался научной реставрации и «Дом Новикова» XVII-XVIII веков в Малом Знаменском переулке, 7/10, более тридцати лет простоявший в металлической обойме заброшенным и доведенным до состояния руин. «Реставрация» этого объекта культурного наследия была сведена к его сносу до уровня подвалов и последующему строительству на них нового кирпичного объема, используемого под офис.
Еще один дом XVII века по Проспекту Мира, 3 также уничтожен до подвального этажа. На его месте выстроено очередное офисное здание.
Архитектурные комплексы городских усадеб Истоминых и Хрущевых-Селезневых на Пречистенке, а также усадьба Гедеонова на Манежной улице в ходе реставрации лишились каретных сараев.
Здание Военторга на Воздвиженке, борьба за сохранение которого продолжалась несколько лет, смахнули заодно с рядом расположенными палатами XVIII века и усадебным флигелем 1825 года, состоявшими в государственных списках памятников архитектуры.
По накатанной схеме «снос с воссозданием» разрушены на Страстном бульваре, 10/34 кирпичные сводчатые палаты, являвшиеся памятником архитектуры федерального значения. На месте памятника гражданского зодчества древней Москвы появился плавательный бассейн для очередного доходного учреждения – офисно-развлекательного комплекса Союза театральных деятелей России.
Впечатляющим оказалось уничтожение еще одного значительного архитектурного комплекса – городской усадьбы Тарасова-Лепёхиных по улице Сергия Радонежского. Снос пяти строений ансамбля XVIII века, выстроенного по проекту великого зодчего Матвея Казакова, осуществлен ЗАО «Монолит» на основании Распоряжения мэра г. Москвы №191-РМ от 14.04.95. В настоящее время на месте памятника воздвигнуты бетонные корпуса современного назначения. Подобные примеры можно продолжать до бесконечности.
Подлинный археологический заповедник, несмотря на обещания о сохранении, уничтожен в центре Москвы при строительстве торгового комплекса на Манежной площади. Здесь ради «гениального» творения архитектора Улькина были пущены под ковш бульдозера строения Моисеевского монастыря и двух усадеб, подлежавшие консервации и демонстрации на одном из уровней комплекса. Как позже выяснилось, обещание сохранить уникальные артефакты понадобилось московским властям для того, чтобы без лишнего шума и общественных протестов провернуть очередную коммерческую акцию.
В ходе ведения работ рядом на площади Революции была срыта и обнаруженная белокаменная плотина, подпиравшая в древности воды Неглинки. Археологи, пытавшиеся зафиксировать редчайшее гидротехническое сооружение древней Москвы, не были к нему допущены по приказу сверху.
Никаких мер воздействия в отношении непосредственных разрушителей памятников и руководителей города со стороны служб охраны памятников, правоохранительных органов и руководства страны не принимается. И этому есть свое объяснение.
Контролирующие и надзорные органы столицы, в числе которых Инспекция государственного архитектурно-строительного надзора (ИГАСН), Объединение административно-технических инспекций (ОАТИ), Мосгосэкспертиза, Москомнаследие и Прокуратура г. Москвы, а также существовавший до недавнего времени территориальный орган – Управление по Центральному Федеральному округу Росохранкультуры либо входят в состав московского правительства, либо от него зависят. Как правило, они работали в связке, подыгрывали друг другу, превратившись по существу в бюро по регистрации пожеланий инвесторов и правительства Москвы. Многие годы перечисленные организации в интересах руководства города закрывали глаза на творящееся в столице беззаконие, продвигая разрушительные проекты реконструкции исторически значимых территорий.
Практически все уничтоженные памятные здания исчезли с карты Москвы после того, как попали в собственность частных лиц, акционерных обществ и различных коммерческих структур. Заявленное в ходе передачи этих памятников приспособление их под «культурное» использование оказалось блефом, поскольку собственники зданий были заинтересованы прежде всего в значительном выходе полезных площадей и освоении подземного пространства, что гарантировало рентабельность реконструируемого объекта, но полностью исключало его физическую сохранность. Московское руководство и городские службы были прямо заинтересованы в таких собственниках и потворствовали им как потенциальным плательщикам в городскую казну.