Если Бородино за 200 лет разобрано до мельчайших подробностей, воспето во всех литературных жанрах, исследовано многими поколениями учёных-историков и всё равно остаётся много неясностей, то не приходится говорить об остальных сражениях, сыгравших немаловажную роль в последующих в ходе войны 1812-1814 годов.
Одно из них, несомненно, - сражение на Березине 26-29 ноября (н/с) 1812 г., которое остаётся «белым пятном», когда «великая армия» Бонапарта перестала существовать в буквальном смысле.
Что мы знаем об этом сражении из официальных источников? Военные энциклопедии гласят: «Русские войска в октябре-ноябре 1812 г. успешно наступали против французов с целью окружения их в районе Борисова. 3-я Западная армия под командованием П.В. Чичагова и корпус П.Х. Витгенштейна выполнили эту задачу. Но ошибки Чичагова и нерешительность действий Витгенштейна (это большой вопрос. – В.К.) позволили Наполеону частью сил осуществить переправу через Березину у Студёнки. Во время переправы французы потеряли около 50 тыс. человек. Незначительная часть войск Наполеона, которой удалось избежать Березинской катастрофы, вскоре была уничтожена русскими. Из почти 600-тысячной наполеоновской армии, вторгшейся в Россию, спаслось бегством несколько тысяч солдат и офицеров. Сражение на Березине практически завершило разгром «великой армии» Наполеона».
В литературе это сражение мало освещено. Например, Фёдор Глинка, участник тех событий в своих «Письмах русского офицера» (1815) посвящает этому всего одну страницу: «14 ноября. Город Борисов. Ушла лисица, только хвост в западне и остался!..
Никакой человеческий ум не может сделать соображений лучше тех, какие сделаны были князем Кутузовым, и принять лучших мер, какие принял он для поимки Наполеона у реки Березины в городе Борисове. Одна непостижимая судьба могла спасти его, может быть, для того чтоб карать им ещё человечество! Адмирал Чичагов с армиею своею слева вниз, а граф Витгенштейн справа вверх по течению реки сближались с другим, дабы сомкнуть войска свои, как две стены в том месте, где мог переправиться неприятель. За которым шла армия Кутузова и которого неослабно преследовали граф Платов с казаками, генерал Милорадович с авангардом, генерал Ермолов и Бороздин летучими отрядами…
Жаль, однако ж, что все наши труды были напрасны!.. Наполеон уже за Березиною!..».
Это, пожалуй, одно из произведений того времени, которое снимает вину с адмирала Чичагова, которую свалили на него его современники, весьма авторитетные люди. А случилось это с подачи самого «спасителя Отечества» М.И. Кутузова.
Как известно, аппетит приходит во время еды, так и во время войны победный её ход вызывает всё большие желания. Так было и в войне 1812 года – появилось желание не только изгнать Наполеона из пределов России, но и пленить его. Возникают и другие соблазны, которые хорошо отображает тот же Фёдор Глинка в своём произведении: «28 декабря. Гродно. «Выступил, ушёл, вырвался, убежал!» из Отечества нашего сей новый Катилина. Наполеон за Неманом! Уже нет ни одного врага на земле русской! Александр I готов положить меч свой, но Европа, упадая пред ним на колена и с воздетыми к небу руками молит его быть её спасителем и, подобно древнему Александру, рассечь мечом новый Гордея узел тяжёлых вериг её плена. Некогда монарх сказал Кутузову: «Иди спасать Россию!». Теперь, кажется, слышен в небесах глас самого Бога, вещающий Александру I: «гряди освобождать Европу!..».
Всё это, как отмечает Ф. Глинка «изображено в Манифесте, обнародованном в Вильне. Он начинается сими словами: «Бог и весь свет тому свидетель, и проч. И проч. И проч.».
Именно посещение Александром I Вильно в ноябре 1812 года, где он простил измену литовско-белорусскому панству и провозгласил свои планы, повернуло войну с французами в новое русло.
В противовес вождям русского национализма, выразителем которых был тот же М. Кутузов (пусть Европа разбирается с Наполеоном сама), Александр I пошёл своим путём, глубже вникая в европейские отношения: «Если хотеть, - говорил он, - мира прочного и надёжного, то надо подписать его в Париже». Высшему ко-мандному составу своей армии он заявляет: «Вы спа-сли не одну Россию, вы спасли Европу». При этом основной вопрос в дальнейшем ставился так – Наполеон или Александр, Александр или Наполеон, вместе они не могли царствовать. Вот откуда возник в Вильно вопрос к Кутузову из рядов свиты Императора: «Почему при столь успешных действиях русской армии не был пленён Наполеон?»
Чтобы отвести подозрения от себя, Михаил Илларионович, нисколько не смущаясь, указал на Чичагова: мол, не может адмирал управлять сухопутными войсками, в этом и есть главная причина. Стрелочник был найден. А то, что это голословное высказывание испортило репутацию честному человеку на всю жизнь и после, никого уже не интересовало, ведь оно принадлежало светлейшему князю Смоленскому, достигшему такой степени славы, которой может быть одарён не каждый человек.
Участники того сражения пытались доказать, что армия Чичагова, растянутая по всему правому берегу Березины, сдерживала австрийские и саксонские корпуса, следовавшие на выручку Наполеона, и не могла остановить отступающие части без поддержки корпуса Витгенштейна и основных сил Кутузова. Но сам Кутузов не смог (или не хотел) организовать взаимодействие сил русской армии для препятствия ухода Наполеона за Березину. До сих пор нет ясности в вопросе – хотел ли Кутузов продолжать преследование Наполеона за пределами России?
Слухи о том, что Наполеона не взяли в плен по вине Чичагова, достигли Петербурга. А там уже постарались их раздуть недоброжелатели адмирала и с их подачи, как бы сказали сегодня, падкие на сенсации СМИ. Тогда в почёте были литераторы, причём такие, как поэт Гавриил Державин и баснописец Иван Крылов, пользовавшиеся большим авторитетом в обществе. Они-то, не разобравшись в сути вопроса, и стали, мягко говоря, зачинщиками клеветы в литературе на имя адмирала. Басню И. Крылова «Щука и Кот» мы знаем со школьных времён, как порочащую адмирала Чичагова. От мнения таких «авторитетов» трудно было отмыться. Слухи обрастали новыми невероятными подробностями, Чичагова даже обвиняли в измене. Имя достойного героя войны и патриота было опорочено необдуманными высказываниями не только перед Императором, но и народом. А ведь основная заслуга разгрома остатков армии Наполеона на Березине в ноябре 1812 г. относится к 3-й Западной армии под командованием П.В. Чичагова, ведь недаром французы вспоминают Чичагова не реже, чем Кутузова.
После успешных действий у Борисова армия Чичагова овладела Вильно, от которого Чичагов преподнёс ключи Кутузову. За боевые действия у Борисова Император Александр I лично вручил Чичагову орден Святой Анны 2-й степени. Но Вильно сыграло и роковую роль в судьбе Павла Васильевича.
Его армия продолжала успешно идти на запад, участвовала во взятии Кёнигсберга и осадила крепость Торн под Данцигом. Но Чичагов, будучи личностью, не хотевшей оправдываться до унижений, всё-таки не выдержал несправедливых упрёков и оскорблений, распространяемых в его адрес, испросил разрешения у Александра I сдать армию Барклаю де Толли, а сам уехал за границу к своей младшей дочери Екатерине, в замужестве графине Дю Бузе.
Александр I не верил в виновность Чичагова и даже в бытность того за границей не исключал его из списков членов Государственного Совета. Находясь за границей, Павел Васильевич работал над воспоминаниями («Записками») о своей службе трём государям: Екатерине Великой, Павлу I и Александру I. Издать их сам не успел. В 1834 г. он полностью ослеп. Скончался Чичагов 20 августа 1849 г. в Париже и похоронен в своём поместье.
«Записки» Павел Васильевич оставил дочери Екатерине Павловне. Она, понимая их историческую ценность и питая надежду на восстановление доброго имени отца и его реабилитацию перед историей, готовила их к печати. Но рукопись попала в руки нечистоплотного кузена её мужа графа Дю Бузе, который предал им негативное содержание и опубликовал в Париже. Разошедшиеся по всей Европе публикации Дю Бузе и сочинения неразобравшихся в сути дела наших литераторов до сих пор являются основанием для всякого рода измышлений в адрес адмирала П.В. Чичагова (1767-1849 гг.). За два минувших века ложь прижилась в энциклопедиях, художественной литературе и учебниках истории. Современным исследователям легче сослаться на предшественников, чем копаться в грудах архивных документов. Опорочить человека легко, гораздо труднее восстановить его честное имя.