Наши военачальники утверждают, что дезинформационная операция «Кремль» фашистского военного командования не достигла своей цели. Однако!
Когда фашистские полчища, как монгольская орда, почти беспрепятственно валом катилась по донским степям к Сталинграду, только чудо могло остановить их. И этим чудом стало мужество советского солдата, подкреплённое приказом №227 «Ни шагу назад!». А это значит, что немецкая фальшивка всё-таки достигла цели, и за недальновидность Верховного командования солдат расплачивался своей кровью. А поражения под Ржевом и Харьковом?
Неудача под Харьковом оказалась весьма чувствительной для войск всего Юго-Западного направления. Потеря большого числа людей, техники и вооружения была тяжёлым ударом накануне важных событий, которым предстояло развернуться летом 1942 года на юге советско-германского фронта, а именно наступления на Сталинград.
Относительно скромные результаты зимнего общего контрнаступления Красной Армии не повлияли на уверенность Сталина в том, что в течение 1942 года основные силы вермахта будут разгромлены и вся оккупированная территория СССР будет освобождена; Верховный Главнокомандующий был уверен, что в ходе зимних сражений германская армия «оказалась перед катастрофой», «инициатива в наших руках и потуги разболтанной ржавой машины Гитлера не могут сдержать напор Красной Армии». Эта уверенность стала подоплёкой решения Ставки относительно планов на весну-лето 1942 года. В течение марта Генштаб провёл большую аналитическую работу по определению вероятных действий противника в предстоящей кампании. На основании большого количества полученной из разных источников разведывательной информации и собственных анализов генштабистов был сделан вывод о том, что противник попытается вновь захватить стратегическую инициативу путём наступления на двух стратегических направлениях – центральном и юго-западном. И Генштаб, и Ставка склонялись к тому, что главный удар немцы нанесут на московском направлении, где противник сосредоточил крупнейшую группировку в составе 70 дивизий. А удар в направлении на Северный Кавказ будет иметь второстепенный характер, так как большая часть советских войск, в том числе стратегических резервов, останется в этом случае вне сферы воздействия противника. Немалую роль в этом сыграла разработанная по указанию Гитлера штабом группы армий «Центр» операция «Кремль», предназначавшаяся для дезинформации советского командования, в рамках которой был подготовален и отдан приказ о наступлении на Москву и проводились соответствующие мероприятия.
В этой ситуации следовало принять решение о характере действий Красной Армии в ближайшие месяцы, что следует делать – обороняться или наступать?
Мнения высших руководителей по этому вопросу сильно расходились. На совместном заседании Ставки и ГКО 28 марта 1942 года начальник Генерального штаба маршал Б.М. Шапошников высказал мнение, что следует перейти к стратегической обороне, отразить удары противника, после чего можно будет думать и о стратегическом наступлении. Сталин в ответ на это возразил: «Не сидеть же нам в обороне, сложа руки, и ждать, пока немцы нанесут удар первыми! Надо самим нанести ряд упреждающих ударов на широком фронте и прощупать готовность противника». Очевидно, что Верховный Главнокомандующий всё ещё пребывал в плену довоенной наступательной доктрины, отрицавшей само понятие стратегической обороны как чего-то недостойного Красной Армии. Главкомы Западного и Юго-Западного направлений в принципе были согласны с Верховным и предлагали осуществить наступление каждый на своём направлении: Г.К. Жуков высказался в пользу того, что идея Шапошникова о переходе к стратегической обороне верна, но в то же время на Западном направлении следует нанести удар по вяземско-ржевской группировке противника. С.К. Тимошенко в свою очередь предложил идею стратегического наступления на юго-западном направлении с целью разгрома всего южного крыла противника и выхода к Днепру на рубеж Гомель – Киев – Черкассы - Первомайск - Николаев (фактически речь шла о том, чтобы решить здесь судьбу всей войны). Эта идея не получила одобрения Сталина, однако он согласился с планом Тимошенко нанести упреждающий удар на Харьковском направлении, отстранив при этом от планирования операции Генштаб, начальник которого маршал Шапошников возражал против этого замысла. Было одобрено и предложение Жукова о наступлении с целью разгрома ржевско-вяземской группировки немцев. Что из этого получилось, сегодня хорошо известно.
Было принято и решение о проведении наступательных операций в районах Ленинграда, Демянска, Орла и в Крыму, которые завершились, мягко сказать, неуспешно. Таким образом, фактически вместо плана перехода к стратегической обороне в сочетании с частными наступательными операциями был принят план нового общего наступления почти на всём протяжении советско-германского фронта, однако при этом речь шла всё-таки об обороне. Можно сказать, что было решено обороняться – наступая, и наступать – обороняясь, результатом чего и стали неудачи в кампании 1942 года. Теория главных ударов придёт позже.
В течение мая-июня 1942 года на советско-германском фронте сложилась крайне неблагоприятная для советских войск обстановка. Попытки деблокировать Ленинград и ликвидировать так называемый демянский мешок оказались безуспешными. Советские войска понесли тяжёлые поражения в Крыму и под Харьковом. К середине июня соотношение сил на южном крыле советско-германского фронта изменилось в пользу противника, и командование вермахта приступило к подготовке нового стратегического наступления, которым должна была начаться летняя кампания 1942 года. План первой фазы этого наступления, разработанный германским генеральным штабом к 11 апреля, получил название операции «Блау» («Синяя»), первый этап которой должна была проводить армейская группа «Вайс», 2-я полевая и 4-я танковая армии должны были нанести удар из района северо-восточнее Курска на Воронеж, а 6-я полевая армия - из района Волчанска на Острогожск. По достижении Воронежа 2-я и 4-я танковая армии должны были повернуть на юг и нанести удар по Кантемировке, а навстречу им из района Славянска должна была наступать 1-я танковая армия. Целью этой фазы, получившей название операция «Клаузевиц», было окружение и уничтожение войск Юго-Западного фронта. После этого предполагалось разделить группу армий «Юг» на две самостоятельные группы: «А» под командованием фельдмаршала Листа (1-я танковая, 17-я и 11-я полевые немецкие армии и 8-я итальянская армия) и «Б» под командованием фельдмаршала фон Бока (4-я танковая, 2-я и 6-я полевые немецкие армии и 2-я венгерская армия), которые должны были развивать наступление на Сталинград и Кавказ. Для этой цели германское командование выделило около 900 тысяч солдат и офицеров, 1260 танков, свыше 17 тысяч орудий и миномётов, 1640 самолётов. И только непредусмотренная стойкость Воронежского фронта, которому отводилась второстепенная роль в летней кампании 1942 года, не позволила в полной мере гитлеровцам осуществить свои планы.
Первоначально операция «Блау» была намечена на 15 июня, однако в связи с запаздыванием сосредоточения войск и задержкой окончания операций под Волчанском и Севастополем срок начала операции был перенесён на 18, затем на 27, а потом на 28 июня. На установление окончательного срока повлияло неожиданное событие: 19 июня лёгкий самолёт связи, на котором начальник оперативного отдела штаба 23-й немецкой танковой дивизии майор Рейхель отправился на командный пункт 8-го армейского корпуса, был сбит в районе восточнее Волчанска огнём стрелкового оружия бойцов 76-й стрелковой дивизии 21-й армии Юго-Западного фронта. Немецкий офицер и пилот погибли, при этом в руки советского командования попал портфель с секретными документами и картами, относящимися к началу операции «Блау». Уже 20 июня Генеральный штаб и Ставка ознакомились с захваченными секретными документами, однако было решено, что речь идёт о частной операции, а главный удар следует ждать на орловско-тульском направлении по кратчайшему пути на Москву. В результате необходимые меры по усилению угрожаемых участков фронта не были предприняты, а того, что было всё же сделано, оказалось недостаточно.