Немецкое наступление вдоль старой Смоленской дороги, приведшей Наполеона в Москву, началось словно неистовый тайфун. В течение первых недель октября, когда, по выражению Блюментрита, развернулось «хрестоматийное сражение», немцы окружили между Вязьмой и Брянском две советские армии и взяли, как они утверждали, в плен 650 тысяч солдат и офицеров, захватили 5 тысяч орудий и 1200 танков. К 20 октября немецкие головные танковые части находились уже в 40 милях от Москвы… Даже трезвомыслящий Гальдер, который после первых задержек стал противником этого наступления, говорил, что при смелом руководстве и благоприятной погоде Москва может быть взята до наступления суровой русской зимы.
Но уже через несколько дней в дневниковых записях Гальдера и в донесениях Гудериана, Блюментрита и других немецких генералов появляются признаки сначала сомнений, а затем и отчаяния. Перед ними зримо появился призрак армии Наполеона. И дело здесь было не только в «суровой русской зиме».
Вот какой вывод делает Уильям Ширер на основе документов тех дней:«При этом нельзя не подчеркнуть одно обстоятельство: сколь ужасной ни была русская зима и сколь ни бесспорно, что советские войска оказались лучше подготовлены к ней, чем немцы, фактором, определившим исход сражения, явилась не погода, а ожесточённое сопротивление советских войск, их неукротимая воля не сдаваться. Это подтверждается дневниковыми записями Гальдера и донесениями командующих с фронтов, в которых постоянно находит отражение изумление перед решимостью и ожесточённостью русских атак и контратак и отчаяние по поводу немецких неудач и понесённых потерь. Нацистские генералы не могли понять, почему русские, несмотря на откровенно тиранический режим и катастрофические последствия первых немецких ударов, выстояли, не потерпели полного краха, подобно французам и многим другим народам и государствам, которые развалились от ударов менее мощных».
Уильям Ширер в своей книге приводит и другой фактор, на который рассчитывали немцы, начиная войну. Его до настоящего времени замалчивает наша историография. О нём Лидделу Гарту поведал Клейст: «Надежды на победу, - говорил Клейст, -в основном опирались на мнение, что вторжение вызовет политический переворот в России… Очень большие надежды возлагались на то, что Сталин будет свергнут собственным народом, если потерпит на фронте тяжёлое поражение. Эту веру лелеяли политические советники фюрера». Но увы! Этот миф рассеялся, а ответ на него получил Гудериан от старого царского генерала, которого он встретил в Орле: «Если бы вы пришли двадцать лет назад, - говорил генерал Гудериану, - мы бы вас встречали с распростёртыми объятиями. Но теперь слишком поздно. Мы только что начали вставать на ноги, и тут появляетесь вы и отбрасываете нас на двадцать лет назад, так что нам снова придётся начинать всё сначала. Теперь мы сражаемся за Россию, а в этом деле мы все едины».
Тем не менее, по мере того, как ноябрь с его метелями, буранами и постоянными морозами приближался к концу, Гитлер и большинство генералов испытывали всё меньше и меньше сомнений, что Москва падёт в ближайшие дни. Наступление натолкнулось на железное сопротивление русских. Вечером 1 декабря фон Бок сообщил по телефону Гальдеру, что его обескровленные войска уже не способны действовать. Начальник Генштаба постарался его подбодрить: «…Нужно попытаться разбить противника, бросив в бой все силы до последнего. Если окончательно выяснится, что разгромить противника всё-таки невозможно, тогда нужно будет принять другое решение». Но легче сказать, чем сделать, учитывая сопротивление русских и погодные условия. «…Сопротивление противника достигло своей кульминационной точки», - доносит фон Бок 3 декабря. 4-го декабря остановлена 2-я танковая армия Гудериана, пытавшаяся ворваться в Москву с юга, а 5 декабря создалась критическая обстановка. На всём 200-мильном фронте, полудугой вытянувшемся вокруг Москвы, немецкие войска были остановлены.
Генерал Блюментрит, занимавший пост начальника штаба 4-й армии фон Клюге, понял, что наступил поворотный момент. Вспоминая впоследствии эти события, он писал: «Наши надежды покончить с Россией в 1941 году были перечёркнуты в самую последнюю минуту».
Постепенно, шаг за шагом, а иногда и ускоренно на протяжении всей той мрачной зимы немецкие армии, которые собирались праздновать рождество в Москве, отступали; теперь их вынуждали отступать русские, осуществляя окружения и прорывы. К концу февраля немцы оказались отогнанным от Москвы на 75-100 миль. Гальдер записал в своём дневнике, во что обошлась немцам их русская авантюра. Общие потери по 28 февраля 1942 года, как отмечал Гальдер, составили 1 005 636 человек, или 31% всей численности войск Восточного фронта; из них 202 251 человек составили убитые.
Поражение под Москвой явилось глубоким разочарованием для нацистского завоевателя, который всего за шесть недель до этого, выступая по берлинскому радио, «без каких-либо оговорок» заявил, что Россия «повержена и никогда больше не поднимется». Но его расчёты и планы оказались сорваны, его надежды остались несбыточны. Спустя пару недель, 6 декабря, они были вообще перечёркнуты в снегах под Москвой, когда его разгромленные войска начали отходить из пригородов столицы русских.
После поражения под Москвой в немецких рядах стали бродить мысли о компромиссном окончании войны. «В целом, - заключает Гальдер, - можно ожидать, что обе враждующие группы стран, не будучи в состоянии уничтожить одна другую, придут к компромиссному соглашению».
Но этим надеждам не суждено было сбыться. Агрессора следовало проучить и отучить навека. И Красная Армия, советский народ ценой неимоверных усилий, лишений и потерь сделали это.
Благодаря славным предкам, нас всё еще не трогают, но готовят к тому, чтобы самим набраться храбрости на новую агрессию.
Вадим КУЛИНЧЕНКО, капитан 1 ранга в отставке
ИТАР-ТАСС
США СВОЕГО ДОБИЛИСЬ
Завершение переговоров по вступлению России в ВТО - это знаменательный день для американо-российских отношений, заявил президент США Барак Обама. Он поздравил президента РФ Дмитрия Медведева и российское правительство “с завершением переговоров по условиям вступления России во Всемирную торговую организацию”. “После почти двух десятилетий переговоров Россия теперь сможет присоединиться к ВТО, - сказал Обама. - Это знаменательный день для американо-российских отношений и для нашей приверженности растущей и основанной на правилах мировой экономике”.
Президент США напомнил, что с момента прихода его администрации к власти он поддерживал вступление России в ВТО. Работа в этом направлении, по словам хозяина Белого дома, еще больше активизировалась после его встречи с президентом Медведевым в Вашингтоне в июне 2010 года. “Членство России в ВТО снизит тарифы, улучшит доступ международных компаний к российскому рынку услуг, обяжет Россию действовать в рамках системы правил, регулирующих торговлю, и предоставит средства для соблюдения этих правил, - продолжил он. - Членство России в ВТО способствует увеличению экспорта американских производителей и фермеров, что, в свою очередь, поддержит хорошо оплачиваемые рабочие места в США”.
Обама особо подчеркнул, что сразу же после своего присоединения к ВТО Россия будет обязана соблюдать правила этой организации, которые касаются защиты прав на интеллектуальную собственность. Эта тема является для США наиболее болезненной. Американский руководитель счел необходимым упомянуть и о том, что со вступлением России во Всемирную торговую организацию “США смогут воспользоваться механизмами ВТО” для разрешения возможных торговых споров с РФ. Как заметил Обама, все эти выгоды также распространяются на “других торговых партнеров России, в том числе Грузию”, которая накануне “заключила двустороннее соглашение с Россией по таможенному администрированию и мониторингу торговли товарами между двумя странами”.