Оказаться на пути наступления немецкой танковой дивизии неподвижная ПТАБР могла только по чистой случайности, но на Западном фронте на это можно было и не рассчитывать – накануне войны три бригады ЗапОВО дислоцировались соответственно в районе Белостока, Гродно и Лиды, то есть именно там, где наступала немецкая пехота. В полосе предстоящего наступления самой мощной в вермахте 2-й танковой группы Гудериана, в направлении Брест – Кобрин – Барановичи ни одной ПТАБР не было. (В скобках заметим, что прикрывавшая брестское направление 4-я армия оказалась той единственной (!) армией первого стратегического эшелона Красной Армии, в составе которой ПТАБРа не было даже теоретически – весьма красноречивая иллюстрация многолетней брехни про то, как «секреты Гитлера ложились на стол Сталина через два дня после подписания соответствующих документов…»)
И не надо думать, что пресловутая «история» отпустила нам так мало времени, что задача найти 1650 тягачей (тракторов) для полного укомплектования всех ПТАБРов была совершенно неразрешимой. Худо-бедно, но по состоянию на 15 июня 1941 года (то есть еще до объявления открытой мобилизации и поступления в войска десятков тысяч тракторов из народного хозяйства) в Красной Армии числился 2601 специализированный артиллерийский тягач типов «Ворошиловец», «Коминтерн» и СТ-2, а также 19 381 трактор типов ЧТЗ-65 и СТЗ-5. Так мало их получается, если не считать 14 277 «устаревших» тракторов типа ЧТЗ-60, СТЗ-3, «Коммунар» и 6672 новейших бронированных тягача «Комсомолец», предназначенных для буксировки 45-мм противотанковых пушек в стрелковых и моторизованных дивизиях. Как-то плохо сочетаются все эти цифры с донесениями о том, что в одной противотанковой артбригаде всего четыре трактора, а в другой – ноль…
А в довершение картины «стального сталинского порядка» – отсутствие в войсках бронебойных снарядов. 16 мая 1941 года начальник Главного артиллерийского управления маршал Кулик отправляет в Минск начальнику артиллерии Западного ОВО телеграмму №1481, в которой сказано: «По Вашей телеграмме №6/арт. состоящие на складах округа 76-мм бронебойные выстрелы отправляются в войска только в июне. Предлагаю немедленно оперативным транспортом вне обычного плана перевозок отправить бронебойные выстрелы в войска, в первую очередь – танковые дивизии. Держите связь с начальником АБТ в округах, немедленно обеспечьте выстрелами прибывающую матчасть». Телеграмма аналогичного содержания за номером 1482 была в тот же день отправлена в Киевский ОВО.
Прошёл месяц и еще четыре дня. 20 июня в 15.30 маршал Кулик отправляет очередную (за номером 1543) телеграмму в Минск: «По докладу одного из командиров (так в тексте. – М.С.) ПТАБР округ не выдаёт бригаде боекомплект артвыстрелов. Предлагаю немедленно выдать всем ПТАБР боекомплект, в том числе положенные бронебойные выстрелы. Телеграфируйте 21 июня Ваше распоряжение и объяснение причины недопустимой задержки отпуска боекомплектов». Мне пока не удалось выяснить – поступило ли в Москву какое-нибудь «объяснение причины» или катастрофический разгром Западного фронта сделал переписку на эту тему бессмысленной.
Одним из самых распространенных и живучих является миф о немецких самолётах-разведчиках, которые накануне войны безнаказанно летали над советской территорией, всю систему базирования советской авиации (да и не только авиации) досконально выявили, а сбивать обнаглевших от безнаказанности фрицев нашим соколам-лётчикам не разрешали. А ещё, бывало, не выдержит душа у какого лётчика, бросится он к своему верному И-16, поднимется в небо да и свалит меткой очередью фашистского стервятника. Так вот, после посадки этого героя хватают «особисты» и волокут в расстрельный подвал – не провоцируй, мол, немцев, не нарушай «приказ Сталина, который хотел оттянуть войну». Есть ещё подвариант этого мифа – пресловутый приказ, запрещающий сбивать нарушителей, отдал не Сталин (Сталина подло обманули), а кровавый сатрап Берия…
В подлинных документах история эта выглядит по-другому. Не так красочно.
«Доношу о нарушении госграницы германскими самолетами 25 мая сего года.
1) В 11.23 в районе поста ВНОС 2063 Велиново, 40 км юго-западнее г. Бельск (то есть 5–7 км от линии границы того времени. – М.С.) один самолёт тип До-17 на большой высоте [пересек границу] и прошёл над пунктами (следует перечень хуторов и местечек. – М.С.) и в районе Следяново в 11.51 ушёл на свою территорию. При нарушении производилось оповещение аэродромов Бельск (в 11.23), Тарново (в 11.23), Белосток (11.41). Вылет нашей авиации произведён с аэродрома Бельск (в 11.26), Тарново (в 11.26) и Белосток (в 11.43). Самолёт нашей авиацией обнаружен не был.
2) Один самолет тип До-17 на высоте Н=1000 м пересёк границу и находился над нашей территорией 2 минуты.
3) В 13.05 один самолёт 2-моторный, не установленного типа, на высоте Н=7000 м нарушил госграницу в районе Домачево (южнее г. Брест), прошел по курсу 360 град. до Бреста, повернул на 180 град. и в 13.37 ушёл на свою территорию в районе Приборово (южнее Домачево 10 км). При нарушении произведено оповещение аэродрома Брест в 13.06. Вылет нашей авиации произведён с аэродрома Брест в 13.08. Самолет нашей авиацией обнаружен не был».
Это – текст телеграммы, отправленной 26 мая 1941 года начальником штаба Западного ОВО генерал-майором Климовских начальнику Генштаба Красной Армии генералу армии Жукову.
Вот ещё одна телеграмма, подписана Военным советом Западного ОВО в полном составе:
«Заместителю предсовнаркома тов. Молотову.
Наркому обороны тов. Тимошенко.
По донесению командира 10 САД (дивизия базировалась в полосе Брест, Кобрин, Пинск. – М.С.) полковника Белова в 19.30 26 мая самолёт Ме-110 в районе Семятыче (приграничный посёлок в 60 км северо-западнее Бреста. – М. С.) на высоте Н=8500 м нарушил госграницу. Вылетевший на перехват нарушителя капитан Савченко, командир эскадрильи 123 ИАП, на самолёте И-153 на высоте Н=8600 м эволюциями потребовал от экипажа Ме-110 следовать на наш аэродром. Нарушитель открыл заградительный огонь. В свою очередь капитан Савченко открыл ответный огонь. Нарушитель с большой скоростью ушёл на свою территорию. Капитан Савченко произвёл посадку благополучно на аэродроме Лыщицы. Повреждений на нашем самолёте нет. Для детального расследования на месте в 4.00 27 мая вылетел зам. начальника штаба 10 САД майор Тимченко. Результат донесу.
Одновременно докладываю, что 25 и 26 мая немецкие самолёты подозрительно часто, в ясную погоду, теряли ориентировку и залетали на большой высоте на нашу территорию, следуя вдоль границы на незначительном удалении (3–10 км), а один самолёт 25 мая прорвался до н.п. Боцоки (10 км юго-западнее Бельск). С подъёмом наших самолетов нарушители сразу уходят на свою территорию.
Павлов, Фоминых, Климовских».
30 мая. Телеграмма, подписанная Ватутиным, летит из Москвы в штаб Ленинградского ВО:
«Шифротелеграммой №40/оп от 30 мая начальник штаба ЛВО [генерал-майор] Никишев донёс о нарушении госграницы финским самолётом. Из донесения видно, что ни истребительная авиация, ни зенитная артиллерия не имели попытки противодействовать нарушителю. Нарком обороны приказал:
1. Повысить готовность истребительной авиации и зенитных средств. Нарушителей границы уничтожать, не допуская нарушения границы нашими самолётами.
2. Донести через Генштаб – почему не вылетели истребители 29.5 для уничтожения нарушителя».