Благодаря спискам на пропуска, количество которых, только постоянных, доходило до 650, сейчас можно оценить, кто составлял основной контингент участников семинара. Перейду к рис. 2.
В этот момент прозвучала реплика В.Л.:
Пока Алик готовит второй слайд, я бы хотел сказать, что со стороны дирекции и каких-то органов были несколько раз поползновения закрыть семинар, точнее -не вполне закрыть, а потребовать какие-то бумажки и отношения от институтов для участников семинара. Я категорически сказал: будете требовать бумажки, я публично закрою семинар. То ли эта угроза подействовала, то ли что другое, во всяком случае не закрыли.
А.Г. Молчанов: Виталий Лазаревич, вы совершенно правы, были реальные угрозы. Меня вызывал к себе директор института Н.Г.Басов. Он зондировал почву насчет возможности перевести Ваш семинар в Политехнический музей. По-видимому, эту идею ему спустили откуда-то сверху. Он спросил меня, как к этому отнесется Виталий Лазаревич. Я ответил, что это невозможно себе представить, хотя бы по той причине, что семинар, возникший как семинар первого сектора теоретического отдела, является прежде всего фиановским семинаром. Тогда, действительно, были времена тяжелые, и со стороны дирекии и администрации были, как говорят, «наезды».
Так каков же состав участников семинара Гинзбурга?
[...] Представителей ФИАНа на семинаре обычно бывает около половины от всех участников. [.] Участники семинаров оказались более чем из 110 учреждений. Первыми по представительству идут МГУ (13%), МФТИ (7.5%), ИРЭ (6%), ВНИИФТРИ (4%), ИВ-ТАН (3.8%), АКИН(3.5%), НИИЯФ (3.2%), ИЗМИ-РАН (3%).
(обратно)
Открытое письмо членам РАН
В «Поиске» от 5 октября 2009 г. Виталий Лазаревич опубликовал Открытое письмо, которое теперь приобрело смысл завещания.
Перепечатываем его с надеждой, что обращение в том или ином виде дойдет до большинства адресатов.
Уважаемые коллеги!
По Постановлению Президиума РАН от 8 сентября 2009 года, на Общем собрании Российской академии наук в декабре предполагается, в частности, обсудить поправки к Уставу РАН. Как известно, устав создавался в спешке, с тех пор в него пытались внести различные мелкие изменения. Устав нельзя часто изменять, дополнять, и в то же время, по моему убеждению, он нуждается в существенной доработке (см. заметки в «Вестнике РАН» №11, 2008 г., а также в газете «Поиск» №20, 2009 г.). Очевидно, все вопросы об изменениях устава не могут быть обсуждены до конца 2009 года.
В силу сказанного предлагаю следующий порядок изменения устава:
1. Президиум РАН предлагает всем членам РАН до 15 февраля 2010 года или, скажем, до 1 марта прислать в Комиссию по уставу все свои замечания, касающиеся изменения устава.
2. Комиссия к следующему Общему собранию РАН (май 2010 года?) сообщает, какие изменения она предлагает внести в устав и какие отклонить (или временно отклонить).
3. Общее собрание обсуждает вопросы без строгого лимита времени. Такая процедура успешно применялась уже несколько лет назад. Только в результате подобной или близкой к ней процедуре РАН может получить необходимый ей устав.
Ваш В.Л. Гинзбург
(обратно)
Со слов Бориса Михайловича Болотовского
(Отражено в книге «Семинар)
На юбилейном тысячном семинаре своего имени Виталий Лазаревич сказал примерно следующее: «Когда произойдет двухтысячный семинар, а это будет уже в XXI веке и я буду глубоким стариком, мне дадут Нобелевскую премию. Теперь стало модным давать эту премию старикам». Это был камешек в огород Петра Леонидовича Капицы. Прогноз сбылся. Виталию Лазаревичу присудили премию в большем возрасте (87 лет), чем Петру Леонидовичу (84 года).
Еще один прогноз, сделанный ВЛ.Гинзбургом на тысячном семинаре. «У Яши (Якова Борисовича Зельдовича) уникальный набор наград: три Звезды Героя и три ордена Ленина. К двухтысячному семинару у меня будет еще более уникальный набор — три ордена «Знак Почета». (Власть недолюбливала Виталия Лазаревича, и если присуждала ему награды, то поскромней.) Прогноз не сбылся: у Виталия Лазаревича только два «Знака Почета»: Советский Союз развалился, и орден исчез.
Работоспособность Виталия Лазаревича была поразительной. Десять-двенадцать статей в научных журналах каждый год, очередная монография каждые два-три года, популярные статьи, предназначенные для широких читательских кругов, лекции, и т.п — и так десятки лет без признаков усталости. Он ничего не оставлял «на потом».