Удивительна традиционная немецкая организация науки. В Германии есть какое-то народное уважение к науке и понимание её роли. Немецкий профессор — гораздо больше чем профессор. При послевоенной реформе науки в Германии образовалась целая система международных институтов: Сообщество имени Макса Планка — сообщество независимых институтов, самоуправляющихся, но существующих в то же время на федеральные и местные деньги.
Одним из образцов при создании ММИ в Ленинграде послужил замечательный немецкий институт — центр конференций «Обервольфах». Обервольфах удален от мирской суеты, он расположен в красивейших горах Шварцвальда. Гостиница, где не запираются двери, одна из самых полных математических библиотек в мире, уютный ресторан. Гости находятся на полном обеспечении. В Институте проводится приблизительно 45 недельных конференций в год, подать заявку на проведение там конференции (за счет Обервольфаха (!)) может любой житель планеты. Американских гостей особенно поражает то, что все это существует в основном на местные деньги земли Баден-Вюртемберг. В Америке, с точки зрения американских гостей, налогоплательщики разнесли бы в пыль подобное научное нечто, узнав, что оно проедает их деньги безо всякой видимой пользы.
Хочется заметить, что независимые международные математические центры, безусловно, спасли от распада и растворения разъехавшуюся по планете «бывшую советскую» математическую школу. Ситуация в других науках автору известна плохо. После Великих перемен Ленинградский ММИ получил имя Эйлера, но судьба была к нему не слишком благосклонна.
Проблемы начались с того, что два человека, сначала вложивших огромное количество энергии в ремонт особняка и формирование института, впоследствии решили извлечь из этой деятельности пользу для себя лично: в квартирах института оказались прописаны их родственники и знакомые, права на недвижимость претерпели свойственные тому времени превращения, и гостиница, тем самым, для института пропала. Л.Д. Фаддееву досталось тогда очень сильно: были проигранные суды, угрозы физической расправы лично с Фаддеевым, откуда-то появлялись даже «братки» с кастетами — но институт не прекращал проводить конференции все это тяжелое время. Одновременно, в согласии с тезисом тогдашнего и.о. премьер-министра: «Наука может подождать» — прекратилось и какое бы то ни было финансирование научных программ института. Интерес чиновников к институту превратился в интерес к симпатичной недвижимости, которой распоряжаются какие-то совершенно непонятные граждане, лично им даже не знакомые. В 1995 г. внутри института был вдруг обнаружен прогуливающийся по коридорам и внимательно разглядывающий пейзаж министр науки Б. Салтыков, сообщивший, что, с его точки зрения, это здание прекрасно подходит для размещения в нем вычислительного центра. Специального центра, в котором будут стоять купленные за большие деньги у американцев по программе «Гор — Черномырдин» устаревшие суперкомпьютеры Convex.
В 1996 г. у администрации города возникла идея еще более оригинального использования особняка ММИ — под оргкомитет олимпиады 2004 г., на проведение которой свободный от тоталитаризма Петербург как раз подал заявку. Ходили слухи, что особняк предназначался под резиденцию самого председателя МОК маркиза де Самаранча. Город был готов отдать ему всё. Частично обезопасить ММИ удалось, только присоединив его к чуть более понятному чиновникам и более тяжеловесному центру петербургской математики — ПОМИ РАН.
Конференции в ММИ проводились все время и продолжают проводиться. Очень популярные среди ученых, удивительно уютные благодаря абсолютной самоотверженности и гостеприимству микроскопического штата института. Но, конечно, теперь каждая конференция ищет для себя гранты (обычно это — маленькие гранты РФФИ), и о каких-либо больших программах, о научной организации сюжетов без — хотя бы — собственной гостиницы для гостей конференций речи быть не может.
Последние (вот прямо сейчас происходящие) приключения института таковы. Международному научному институту, как уже было сказано, без собственной гостиницы для приглашаемых ученых существовать очень сложно, а, точнее говоря, он без нее практически не может существовать. Поэтому была предпринята попытка построить гостиницу (с помощью инвесторов) прямо на участке земли, принадлежащем институту. На эту инициативу был получен строгий отказ городских властей: «Нельзя! Ибо — памятник архитектуры!».