На выставке есть дневники Корина, есть его совместная фотография с Максимом Горьким, есть карандашные эскизы и даже второй набросок "Руси уходящей", сделанный на развороте альбома. Кстати, именно Горький заставил Корина задуматься над названием готовящегося полотна. Первоначально планировалось озаглавить его "Реквием".
Над всем возвышается огромный холст, распятый на толстых деревянных балках. Указано, что это оригинал, его заготовил сам Корин, который, казалось, всё готовился начать писать главную работу всей своей жизни, но не нанёс ни единой линии.
Пред холстом на мольберте установлен известный цветной эскиз картины, тот самый, на котором архидиакон вскидывает непропорционально длинную руку с зажатым в ней кадилом. Если мысленно спроецировать этот эскиз на огромное полотно, а потом подойти к холсту вплотную, может показаться, что эта рука вытягивается и закрывает собой церковные колонны и своды, будто она простирается и над зрителем. На стене висит огромный масляный эскиз, изображающий того же архидиакона в той же позе - с кадилом, но на этот раз с пропорциями всё в порядке.
В образах Корина чувствуется пробивающийся из-под академизма гротеск. Он прекрасен тем, что похож на цветы, которые прогрызают бетон и асфальт. Причём, асфальт в данном случае - это строгие художественные рамки и самодисциплина. Легко можно было увлечься, например, изыманием суставов, дикостью цветов или торжеством геометрического минимализма.
Но именно железная сцепка с реализмом делает все эскизы к картине "Русь уходящая" уникальными с визуальной точки зрения. Причём, это - эстетическое напряжение, которое, кажется, возникает неким естественным образом, заметно всем. Но, как говорили мне некоторые художники, для них это особенно заметно.
Странным образом сам пустой холст и все масляные эскизы (которые совершенно не кажутся незавершёнными или какими-то побочными художественными продуктами, напротив, выглядят как самостоятельные произведения) вместе с залом превращаются в самостоятельный арт-объект. Будто бы сама "Русь уходящая" никогда и не должна была быть начата. Корину в "эскизах" удалось запечатлеть человеческий возраст, от юности до глубокой старости, будто бы уже пребывающей за гранью мирского бытия. Набросок картины цветист и контрастен, эскизы демонстрируют мастерскую работы с контрастами, с тёмными монохромными тонами.
Апостроф
Владимир Винников
2 января 2014 0
Политика Общество
Эрнест СУЛТАНОВ. Записки оккупанта. Роман. - М.: Амфора, 2014, 308 с., 2000 экз.
КОНЕЧНО, можно, собрав воедино свои заметки о городах, футбольных стадионах и праздниках, присыпать всё это размышлениями о "менеджменте в стиле дуче", отправить в издательскую печь и на выходе назвать романом, пиццей, поп-артом, винегретом, коллажем или даже рагу, только на этот раз не ирландским, а итальянским, - неважно.
И если бы ингридиенты этого творческого акта были сомнительного качества, то и общее впечатление от него оставалось бы вполне определенным. Но в том-то и дело, что "по отдельности" автор всё делает практически на высшем уровне - это публицистика, вполне сопоставимая с работами Цецилии Кин или расследованиями Роберто Савьяно (см. "Завтра", 2010, № 28).
"В условиях победившего маркетинга идеология оказывается не более, чем рекламной акцией Простота, с которой реализуются процессы объединения в рамках правоцентристских и левоцентристских партий, является показателем деидеологизации политической борьбы Потомки "коммунистов" и "фашистов", в лучшем случае, становятся частью франчайзинговых сетей партий "Народ свободы" и Демократической партии избиратель вынужден делать выбор между двумя брендами колы, поскольку, кроме газировки, ничего другого нет"
"Рекламные проспекты и календарики ["Северной Лиги"] перед выборами разносят по домам те самые бангладешцы и пакистанцы, которых Лига призывает отправить домой"