Владимир ВИННИКОВ, культуролог.
Возможно, все мы преувеличиваем значимость нынешнего времени, поскольку «довлеет дневи злоба его», но ощущение того, что лучи всех циклов мировой истории неминуемо сводятся в один фокус, словно солнечные лучи увеличительным стеклом, с каждым годом становится всё сильнее. Прошедший, 2017 год не был исключением из этого правила. Видимо, не станет исключением и новый, 2018 год.
Из трёх форм человеческого познания: предметно-логической (межобъектной), эстетической (субъект-объектной) и этической (межсубъектной), — вся вторая половина ХХ и начало XXI века отдавали приоритет первой: это научно-техническая революция и всё, что с ней связано. Поэтому между сферами познанного предметно-логически и эстетически — возник гигантский разрыв, который сейчас ускоренно заполняется: не в своём «ядре» — там всё случилось еще полвека назад, а на «периферии», что более заметно. В том числе — при помощи «фейков», к числу которых вполне можно отнести и «сверхтехнологичные» криптовалюты, например.
Не только политика становится, уже стала искусством оперирования образами, экономика — тоже. Все мы видели в 2017 году не только уточек Навального, но и многолюдные ночные очереди за новыми «айфонами» или кроссовками. И это не потому, что данные «товары» обладают какими-то особыми потребительскими качествами, — это продажа «бренда», то есть выделенной системы образов, связанных с данным «товаром».
Самые фундаментальные бренды современности — это бренд «свободы» и связанный с ним бренд «доллара», как меры этой «свободы». В 2017 году мы стали свидетелями начала разрушения этих брендов. Потому что следующим этапом после «эстетизации» общественного сознания неминуемо становится его «этизация», и в этом отношении весьма показателен юбилейный доклад к 50-летию Римского клуба «Come on! Capitalism, Short-termism, Population and the Destruction of the Planet», который, несомненно, заслуживает отдельного рассмотрения.
Владимир РЕМЫГА, доктор экономических наук.
Я вернусь к проблематике российско-китайских отношений, которая несколько выпала из нашего поля зрения. В настоящий момент политические связи между Москвой и Пекином имеют беспрецедентно высокий уровень. Причём это подкреплено множеством договоров не только двустороннего, но и многостороннего характера, в том числе — в рамках ШОС и БРИКС, не говоря уже про очевидную "химию" взаимодействий между Владимиром Путиным и Си Цзиньпином, эти люди умеют договариваться между собой.
Поэтому можно считать, что фактор неопределённости в российско-китайских отношениях — по крайней мере, на ближайшие пять лет — минимизирован. И этим обстоятельством необходимо максимально воспользоваться. В списке внешнеторговых партнёров Китая Россия занимает 15-е место, хотя экономика КНР — первая в мире, а РФ — по номиналу 12-я, а по паритету покупательной способности — 6-я, страны имеют общую границу протяжённостью 4300 км, так что это для меня, как экономиста, — нонсенс, ненормальная ситуация, и её необходимо исправлять.
Каким образом исправлять? Чтобы правильно лечить, нужно поставить правильный диагноз. Здесь важно, во-первых, то, что наши приграничные с КНР районы — практически пустуют, там нет населения, нет производства, и всё это появится очень нескоро, потому что нужно вкладывать гигантские средства в инфраструктуру, в демографию и так далее. Как только китайцы выдвинули концепцию "Один пояс, один путь" — а выдвинули они её исключительно в своих интересах, — многие страны, особенно входящие в новую зону китайских интересов, просто испугались последствий её реализации. Хотя уже больше сотни государств одобрили данную инициативу, полтриллиона долларов в неё уже вложено, еще семь триллионов на подходе. Всё вроде бы хорошо. Но Путин эту идею поддержал не сразу и с очень значимой оговоркой: о необходимости сопряжения интеграционных проектов Евразийского союза и "Нового Шёлкового Пути". Казалось бы, что тут с чем сопрягать? Но проект "Большого евразийского партнёрства", к которому предполагается подключить и Индию, и Японию, и Южную Корею, — вызвал в Пекине настоящую панику. Потому что он ставил под вопрос роль КНР как единственного и безусловного лидера этого интеграционного процесса. В ответ путинскому проекту и была выдвинута "перекрывающая" его концепция "Единой судьбы", де-факто заявленная Си Цзиньпином на Давосе-2017. Всё это— уже во-вторых, — проявления той громадной идеологической и мировоззренческой пропасти, которая существует между Россией и Китаем.