Отмечу. Получить подобный опыт, пройти инициацию способен только тот, кто внутреннюю смерть переживал ещё до войны. Сове это известно. Воевать она оправилась, потому что не могла больше оставаться в толпе менеджеров-бизнесменов-клубных-мажоров-шоуменов и прочих лелеющих безысходно-никчёмные фантазии о карьерном росте и обывательском благополучии половозрелых организмов, по недоразумению называемых мужчинами. В какой-то момент её взгляд на большинство тех, кого считала друзьями и подругами, изменился кардинально. Не отступали вопросы: проглоченные и пережёвываемые трёхглавой шавкой консьюмеризма-гедонизма-эвдемонизма "креативные клерки" — это венец эволюции? Растворяемые виртуально-финансовым соком желудочной бездонности Системы, ползущие по сегрегационным извивам пси-информационного кишечника продукты социальной переработки — это мыслители и созидатели? Провозгласившие единственным смыслом жизни обслуживание конвейера в абортарии смыслов и считающие лузерами всех, кому противен этот экзистенциальный абортарий, трансгуманисты — носители образа и подобия Божия?
"Однажды я включила телевизор и увидела…"горловскую мадонну". Изувеченную взрывом украинского снаряда красавицу с ребёночком на руках. Было такое чувство, будто смерть рядом: повернула ко мне череп, а в провалах глазниц — как на огромных экранах — очередной конкурс красоты. Меня увенчивают короной победительницы, аплодисменты, вымученные улыбки на лицах соперниц, глистявый гомик-шоумен слюнявит микрофон… а за всем этим — высвечивается изувеченная мадонна, прижимающая к груди бездыханное дитя… В этот момент позвонила подруга, модель, заунывно запричитала о постигшем её "страшном несчастии": не оказалась в числе приглашённых на "суперское шоу, там вся московская тусовка будет", а не попасть туда — значит быть вышвырнутой из модельного бизнеса. Пока она всхлипывала в трубку, я недоумевала: что я здесь делаю, почему я не там, где гибнут дети? Разве я ничем не могу помочь? Если человек в своей жизни никому не помог, ничем для других не пожертвовал, то его в этом мире, по сути, и не было, он реально не родился, не жил, и никто не заметит его исчезновения. В тот же день из родного Курска я уехала…"
В перевалочном лагере неподалёку от Ростова, куда съезжались добровольцы из СНГ и дальнего зарубежья, доросла до замполита, и хотя все вокруг увещевали: "Красавицам не место на войне, езжай домой детей рожать", Сова (позывной получила за наблюдательность и мудрость в разрешении конфликтов) в августе 2014-го пересекла границу прошлой и нынешней жизни. В первую же поездку на передовую за репортажем (воевать ей не позволили) оказалась под огнём украинских снайперов.
На той стороне
На линии огня всегда чудится, что стреляют именно в тебя. Понимаешь, что ощущение это — психологический выверт, и только. Но совладать с ним очень трудно, всякий раз приходится преодолевать себя, как впервые делать шаг в неизвестность, ожидая: следующий выстрел будет в тебя.
Поскольку Сова всегда стремится на самые опасные участки фронта, на встречи с украинскими снайперами ей везёт. Особенно запомнились три такие встречи. Вблизи аэропорта прошлой осенью, когда во время перебежки от укрытия к укрытию пулей с её шлема сорвало GoPro. Под Широкино, когда разведчикам Славянской бригады целую вечность пришлось ползти под сыплющимися на них, ссекаемыми пулями СВД и ПК сухими ветками, и командир, отмечая очередной всплеск почвы, ёрничал: "Мимо! Не возьмут вас, укры, в НАТО, косоглазые вы азиаты…", а Сова печалилась, что темновато, и в положении ползком на брюхе толком ничего не снимешь. И на перепаханном украинскими минами кладбище у разбитого Иверского женского монастыря в районе аэропорта, когда Железный Гиви, командир прославленного батальона "Сомали", спас ей жизнь.
У монастыря она готовила очередную авторскую программу "На той стороне". В минуты затишья решила вблизи снять расколотые надгробия, увлеклась и… щёлк! — тот самый плёточный звук снайперской винтовки, незабываемый для всякого, кому приходилось быть мишенью… Присела, и снова — щёлк! — пуля грызанула надгробье, брызнула в GoPro на шлеме каменой крошкой. Из пробоин в стенах монастырского храма заработал в ответ наш пулемёт, затарахтел АГС. Пауза… Сова выбрала момент метнуться к укрытию, крик: "Сидеть на месте!" За спиной — Гиви: "Я же говорил, от меня ни на шаг!" Щёлк! — не унимался украинский снайпер, в который раз куснув пулею надгробье с трещиной на портрете ангелоподобной покойной. Гиви рявкнул в рацию: "Всем — огонь!" и, под прикрытием завесы автоматно-пулемётных очередей, спиной к противнику, взяв за плечи и заслонив собой девушку-военкора, спокойно провёл её по простреливаемому пространству. В храме, испытующе глядя глаза-в-глаза, участливо спросил: "Сильно испугалась?"