Вот — изображение молодой женщины подле фортепиано (1838). Предположительно, это портрет пианистки Эмилии Тимм — жены художника, брак с которым, увы, продлился весьма недолго. Светское общество обеих столиц по привычке обвиняло мужа — он ветрен, как все гении-красавцы, да и графиня Самойлова продолжала маячить на горизонте. Сам Брюллов тактично молчал, ибо существовала и другая — куда как более точная версия разрыва: именно юная супруга оказалась нечиста, притом изначально! Как бы там ни было, портрет очарователен — схвачено всё: и осиная талия, и дивная шея, и белое платье — символ ...ожидаемого целомудрия. «Её овально круглившееся личико, её тоненький, тоненький стан... Казалось, она вся походила на какую-то игрушку, отчётливо выточенную из слоновой кости; она только одна белела и выходила прозрачною и светлою из мутной и непрозрачной толпы», - исключительный символ красы, подмеченный Гоголем в описании губернаторской дочки и прочих молодых девушек, но никому не пришло бы в голову называть сей тип «гоголевским», как ни обидно за автора. Конкретно — брюлловским!
Светские дамы желали, чтоб их писал душечка-Брюллов. Княгиня Екатерина Петровна Гагарина - жена российского посланника в Риме - по отзывам современников княгиня отличалась умом, образованностью и щедростью души. Художник гостил на вилле Гагариных - Grotta Ferata. Перед нами — групповой портрет — с сыновьями Евгением, Львом и Теофилом (1824). Посетители выставки обращают внимание на то, что младший сын одет в девичье платьице и его локоны завиты, как у барышни. Дело в том, что примерно до начала XX столетия крошечных мальчиков одевали, ...как девочек, показывая, тем самым, что ребёнок ещё не вошёл в суровый мужской мир, являясь по сути неполноценным (женщину — пусть знатную и премудрую - долгое время полагали существом более низкого порядка). Да и воспитание до трёх-шести лет было сугубо дамским — тому пример многочисленные нянюшки и бонны. Затем происходило «ритуальное» переодевание, и отрока принимались муштровать, как будущего вельможу, воина, помещика — одним словом, хозяина бытия.
Ещё эта картина изумляет своей пестротой и перегруженностью (как и многие работы Брюллова). С конца 1810-х годов начал формироваться стиль бидермайер — замысловато-манерное ответвление романтизма. На смену помпезному, но лаконичному ампиру пришли завитушки, вазоны с розанами, коврики, салфеточки, рюши и как сказал по этому поводу всё тот же Гоголь: «-Фестончики, всё фестончики: пелеринка из фестончиков, на рукавах фестончики, эполетцы из фестончиков, внизу фестончики, везде фестончики». Переход к тотальным «фестончикам» был постепенным — классицистические интерьеры обрастали миленькими излишествами, вроде цветастых канапе, статуэточек и небольших картин с итальянскими видами, а в женскую моду опять вошли сложные причёски, воланы, банты, рукава с буфами (и да — фестоны). Холодноватый ампир — надоел. От него устали. Хотелось безвкусного, но тёплого уюта. На портрете семьи Гагариных мы видим не только идеальные личики, но и тщательно прорисованную меблировку. Тут и камин, и подсвечник, и массивная ваза с цветами, и, разумеется, знаковая деталь бидермайера — напольный ковёр с орнаментом. Брюллов, будучи невероятно талантливым, умел создавать гармоничные композиции — даже в условиях «кудрявого» стиля, и, как вопросил Пушкин: « К чему бесплодно спорить с веком?»
Эталонная грация — Аврора Карловна Демидова (1837). Мощные и — лилейные плечи, туго стянутая диво-талия, взбитые рукава и — томный взор. Чудесную головку венчает убор à la turque — тюрбан, скрученный из привозной восточной ткани. В те годы пользовалась успехом ориентальная тематика (что, кстати, отражено и в творчестве Карла Крюллова — его бесконечные перепевы гурий и одалисок). Светская львица из скандинавского рода Шернваль, она в 1836 году вышла замуж за богача и мецената Павла Демидова — ей тогда было уже под тридцать, что по меркам XIX столетия считалось поздним браком (именно такой возраст впоследствии назовут «бальзаковским»!) Она слыла богиней — Карамзин посвятил ей стихи, где назвал «соименницей зари», причём играло роль не столько само имя, но - изумительная свежесть и нега: «Всех румяным появленьем оживи и озари!» Томление «в девицах» было вызвано тем, что все женихи Авроры ...скоропостижно умирали. До финала дошёл только Демидов, да и он почил в 1840 году, а «соименница зари», перенеся траур, сделалась мадам Карамзиной. Рок преследовал богиню — Андрей Карамзин погиб в ходе Крымской войны. Однако же лета и беды никак не сказывались на дивной Авроре — она выглядела всё так же моложаво, крепко. Прожила долго и наполненно, скончавшись в 1902 году, в царствование последнего императора - Николая II. Правда, уже в Финляндии, сделав для развития этой «имперской окраины» много полезных нововведений и занимаясь до конца дней благотворительностью. Зато в России остался её портрет, писаный Брюлловым. Вспоминала ли богиня утренней зари балы своей молодости? «Они неслись, увитые прозрачным созданием Парижа, в платьях, сотканных из самого воздуха; небрежно касались они блестящими ножками паркета и были более эфирны, нежели если бы вовсе его не касались...»