- ценностная – свойственна для западной культуры;
- религиозная – характерна для регионов, населённых мусульманами и отчасти православными христианами;
- культурно-языковая – наиболее явно присутствует в Китае, Японии, отчасти Индии и т.п. В этих странах, несмотря на различные религии и гражданские конфликты, удаётся избежать войн из-за того, что глубинным основанием идентичности являются не различные верования, а единые язык и культура.
Восстание идентичностей частично связано с процессами системной динамики. Чем сложнее система, тем более независимы её компоненты. Поскольку мы сегодня живём в сложном мире, компонент идентичности стал более независимым. Его динамика входит в противоречие, например, с экономической динамикой. Последняя требует глобальной унифицированной среды движения товаров, людей, инвестиций и информации. Любая же идентичность в известной степени самодостаточна и старается ограничить влияние внешнего мира на саму себя. Отсюда очевидное неустранимое противоречие между императивами глобального технологического, финансово-экономического и информационного развития и требованиями выживания культурных, религиозных и иных идентичностей.
Однако это неустранимое противоречие не является полным объяснением восстания идентичностей. В условиях снижения темпов экономической динамики и формирования глобального беспорядка опора на идентичности кажется выходом для многих политиков и власть имущих. Поскольку идентичность предполагает отдельность, опираясь на неё, легко найти внешних врагов. Внешний враг крайне полезен слабым режимам, поскольку, с одной стороны, оправдывает тяготы и лишения населения стран, а с другой – выступает мобилизующим фактором, позволяющим бороться с противниками власти в собственных элитах и за рубежом.
Если ранее опора на идентичность была характерна для режимов авторитарного типа, а также в слабых и несостоявшихся государствах, то в последние годы использование политики идентичности становится нормой для крупных западных стран.
Если в определённых условиях и в определённые исторические периоды для слабых, технически и экономически отсталых государств мобилизационная политика идентичности имеет несомненные преимущества и оправдана будущим, то использование политики идентичности развитыми, зрелыми странами гибельно.
Подавляющее большинство западных стран уже не являются национальными государствами. Для крупных западных государств ушли в прошлое этническая, культурная и религиозная однородности. Современные государства представляют собой переходную форму от этнически, культурно и отчасти религиозно однородных сообществ к гораздо более сложным образованиям. Таким образованиям только предстоит нащупать адекватную политическую форму, которая придёт на смену нынешнему государству.
Использование в развитых странах подхода на основе идентичности ведёт к общественной фрагментации, усилению внутренних противоречий. Всё это раскручивает кризисные явления. Это плохо и для элит, и для населения. Ещё хуже то, что упор на политику идентичности разваливает систему международного сотрудничества, гражданского мира и усиливает, в конечном счёте, глобальный беспорядок. А глобальный беспорядок – это питательная среда для развития терроризма, преступности и усиления безответственных государств.
Экономическая депрессия во всех странах мира является оборотной стороной популизма. Популистская политика может быть успешной только в случае ведения страной крупномасштабных военных действий. В этом случае она выполняет роль обеспечения внутренней мобилизации. В таких странах, как Великобритания, Испания, Италия, а в ближайшие годы, вероятно, Германия и Швейцария, восстание идентичностей пройдёт под знамёнами антимиграционных настроений и регионального сепаратизма. В Великобритании популистам почти удалось выиграть референдум по выходу Шотландии из состава Соединённого Королевства. В Испании не только баски, но и каталонцы пытаются провести референдумы о создании независимых государств. Требования о проведении референдума по разделу страны выдвигает Северная лига в Италии.
Религиозная идентичность, в отличие от национальной и тем более культурной, имеет собственную логику. Можно сделать несколько прогнозов относительно значения религиозной идентичности.