Выбрать главу

Герои в романе подобраны из разных времён, наш современник Григорий с товарищами-путешественниками соседствует с пареньком Колямбой из 30-х годов, который появляется и в наше время, напутствуя молодых бродяг, уже в виде древнего старика Саввина. Ещё один герой — сам Варлаам Керетский, русский святой из шестнадцатого века.

Роман разбит на множество мелких главок, от одной до десяти страничек, и каждая из них читается как отдельный рассказ. Иные и были опубликованы как рассказы в предыдущей книге автора "В сетях твоих". Сверстник Новикова, писатель Илья Кочергин, в своей рецензии на роман так и назвал его "пакетом рассказов, подвергшихся сварке, а затем многократной перековке, — как дамаск", но и он не отрицает, что в результате сварки у писателя получилось нечто цельное и единое, хоть и рассчитанное на медленное чтение.

Любители глотать сюжетные романы могут не браться за "Голомяное пламя", всё равно не дочитают. Но тот, кто получает удовольствие от хорошего текста, будет читать и перечитывать по нескольку раз. К примеру:

"Нет ничего в мире красивее, чем берег Белого моря. Словно медленный сладкий яд вливается в душу любого, увидевшего это светло-белёсое небо, эту прозрачную, как из родника, воду. Это серое каменное щельё, покорно подставляющее волнам своё пологое тело и благодарно принимающее лестную ласку воды. Эти громыхающие пляжи, усыпанные сплошь арешником — круглым камнем, который море катает беспрестанно, шутит с ним, играет, и в результате — не смолкаемый ни на минуту грохот, и думаешь невольно — ну и шутки у тебя, батюшко. Эти подводные царства, колышущийся рай, пронизанный солнцем, как светлый женский ситец — весенним взглядом. Этот лёгкий ветер с запахом неземной, водной свежести и отваги, и каждый знает теперь, что такое свежесть и отвага. Этот пряный шум соснового леса и удирающий от берега трусливый бурый зверь, кисельно плескающий жирным огузком. Эта радость бескрайней дороги, свободного пути к жизни, к счастью, к смерти…".

Не случайно, все критики, пишущие о Новикове, любят его цитировать для собственного удовольствия. Но, понаслаждавшись художественной мощью романа, признают его печальный трагический настрой от ощущения гибели всего того, о чём пишет Дмитрий Новиков. Исчезли уже старые деревни, большие двухэтажные поморские дома, исчезли и сами поморы, рыбаки, исчезла и северная рыба, истреблённая хищническими потребителями.

Роман Сенчин пишет: "Голомяное пламя" — абсолютно почвенническое произведение. Правда, в отличие от почвенников прошлых поколений, автор видит лишь "останки" деревень; людей, живущих на почве и почвой, — этот "виноград земли русской" — можно пересчитать по пальцам. В реках и море почти не осталось благородной рыбы… То, о чём горевали писатели-деревенщики сорок-пятьдесят лет назад, что пытались спасти, кажется, погибло окончательно…." Но заканчивая рецензию, не может уйти от наслаждения процитировать:

"Самцы к нересту лошать начинали, ярко-красные, нарядные становились. За самочкой несколько их увивалось. И бились они, дрались молодецки, удаль свою и уважение этим выказывая. Она же выбирала одного и с ним начинала гнездо строить. Где-нибудь на перекате речном, где галька да песок на дне, да вода неглубокая, чтоб солнышко прогревало, нароют они холм большой, да туда она икринки и вымечет.

Ещё когда стадо вверх по реке идёт, всю мелкую рыбу оно убивает, всех скользких до икры охотников. И не ест их, а деды говорили — "мнёт", убьёт и выбрасывает. Самка после радости своей обратно в море скатывается, отъедаться да следующего раза ждать. Самцов же часть икру остаётся охранять. Другие же тоже в море. Только наряд свой теряют тогда, худеют страшно — скелетина с большой головой. Вальчаки они тогда называются".

Может, такая проза поможет возрождению нашего Севера? Здесь и мощная северная природа, и трагедия русского народа, всё неразрывно друг с другом: "белое и чёрное, пьянство и честность, неистовость и покой. Здесь главная русская свобода, обещанием свободы попранная".

Что заставило писателя, признанного природным рассказчиком, мастером короткого рассказа, обратиться к большой прозе? Писался роман долгих семь лет, потому и читаться за один день не будет, другой язык, другое замедленное мышление. Как рассказывает сам автор: "Знаете, возле Петрозаводска есть такой остров — Голомяной. Этот остров расположен там, где заканчивается Петрозаводская губа и начинается простор большого Онежского озера. Голомяной — это открытый. В случае с островом — начинается открытая вода. А в названии романа речь идёт об открытом пламени, радуге над Белым морем и пламени в душе человеческой, с которым так или иначе связана та история, которая рассказывается в тексте. Любопытно, что в московском издательстве хотели поменять название, искали другой вариант, но так и остановились на этом — наши предки умели давать очень чётко имена многим явлениям, и очень жаль, что мы сейчас забыли тот язык. В моём романе три временных эпохи и три языковых пласта — начало XVI века, начало-середина ХХ-го и, наконец, наше время. Язык же — старорусский, наша знаменитая поморская "говоря" и, конечно, современный русский язык. Среди героев есть и реальные исторические лица. Например, святой Варлаам Керетский и русский этнограф, помор и исследователь Иван Дуров, создатель уникального "Словаря живого поморского языка", который был арестован и расстрелян в 1938 году, найдя своё последнее пристанище в Сандармохе. Формулировка в деле была примерно такой: "уделяет слишком много внимания старине, не обращая взора на реальные достижения советской власти". В то же время я хотел бы подчеркнуть, что это не исторический роман. Это, скорее, роман о том, что такое северный русский дух, о нашем северном менталитете, который, несмотря на все лишения, гонения, войны, нашествия, на всю нашу перепаханную историю, сохраняется и хранит наш Север. Одновременно это и своего рода роман-путешествие. Каждая глава названа по имени населённого пункта, в котором происходит действие. Роман, собственно говоря, и рождался из серии отдельных рассказов, постепенно обретая внутреннюю логику, гармонию и завершённость. Это первый роман, который я написал, и его создание было тяжким трудом…"