"ЗАВТРА". А с чем Псой Короленко точно не будет работать?
П.К. Хулы не должно быть, хулы! Нужна любовь или, по крайней мере, внимание, уважение. Хула - это когда человек выплескивает какую-то злобу будто бы в конкретный адрес, а по сути, она обращена к миру, к Творцу, к себе. Конечно, есть такая вещь, как различение приемлемого и неприемлемого. Где-то можно и нужно просто сказать "нет". Но хулы - не нужно.
Материал подготовил Андрей СМИРНОВ
Когда придут японцы
Анастасия Белокурова
4 апреля 2013 0
Культура
"Последний магнат" (Китай-Гонконг, 2012, режиссёр - Цзин Вон, в ролях - Чоу Юнь-Фат, Хуан Сяомин, Саммо Хунг, Френсис Нг, Квон Йуан, Ли Йуан, Моника Мок, Вэнь юань Фэн, Гао Ху, Тиан Гао)
Последний магнат" - это не новая экранизация незаконченного романа Фрэнсиса Скотта Фицджеральда и не очередная интерпретация жизни миллионера Говарда Хьюза. Хотя взглянуть на подобное кино, снятое в современном Китае, да еще и с Чоу Юнь-Фатом в главной роли, было бы, по меньшей мере, любопытно. Но в данном случае никто не хотел рисковать. Режиссер Цзин Вон ("Красный дракон") обратился к реальной истории некого представителя сильных мира сего - могущественного бандита, орудовавшего в Шанхае в начале прошлого века. Увидеть в этой роли легендарного героя культовых лент Джона Ву, харизматичного Чоу Юнь-Фата, еще недавно казалось долгожданной мечтой.
1913 год. Юный парнишка Чен Даци (героя в юности играет Хуан Сяомин) прозябает в провинции и мечтает уехать в Шанхай. Он влюблен в девушку, которая должна отправиться в Пекин, обучаться оперному пению. Однажды Даци попадает в тюрьму по ложному обвинению в убийстве. В камере смертников он встречает самоуверенного заключённого Мао, который, во-первых - вовлекает парня в побег, во-вторых - под угрозой лишения жизни заставляет Даци убить человека.
Теперь герой вынужден бежать в Шанхай, где со временем он становится правой рукой капитана полиции, по совместительству вора в законе - босса местных бандитов Хонга (Само Хунг). К 1937-му году Даци (Чоу Юнь Фат) поднимается на "вершину мира" и практически в одиночку правит криминальной средой Шанхая. Гангстерское солнце ему благоволит. Веер в руке трепещет. Взгляд же остаётся добрым и справедливым, как в юности.
В это же время Даци, будучи женат, вновь встречает свою первую любовь. Она тоже оказывается замужем, по иронии судьбы - за врагом государства. Взгляды, которыми обмениваются влюблённые, готовы растопить любой лед отчуждения, но вдруг история поворачивается к магнату неожиданной стороной. В Китай вторгаются японцы, "очень жестокая нация", как называют её в фильме "Дневник Бриджит Джонс". Тогда Даци демонстрирует героический патриотизм, сознательную приверженность к государственности и доказывает на собственном примере фразу его босса Хонга: "Мы, конечно, бандиты, но в критические моменты должны оставаться людьми".
Мы никогда не узнаем правды - жил ли такой Чен Даци на самом деле, был ли он участником Сопротивления, действительно ли совершил подвиг. Скорей всего, это был обычный бандит, дон корлеоне местного разлива - недаром "Магнат" переполнен прекрасной музыкой а-ля Нино Рота. Но современные отношения между Китаем и Японией имеют над собой отнюдь не безоблачное небо, и китайский государственный строй диктует кинематографистам чёткие политические установки. Достаточно вспомнить недавний антивоенный (читай антияпонский) памфлет "Цветы войны" режиссёра Чжана Имоу, посвященный резне в Нанкине, о котором газета "Завтра" писала в сентябре прошлого года.
Но в отличие от картины Имоу, "Последний магнат" не может похвастаться совершенством, идеально выдержанным балансом между конъюнктурной начинкой и высоким искусством. Ни Чоу Юнь-Фат, ни Само Хунг не спасают фильм от сюжетной бесхребетности. Ближе к середине, криминальная драма, порой визуально отдающая театральным реализмом "уличных" лент позднего Мартина Скорсезе, захлёбывается в "любовном настроении" героев, в чувства которых зритель рискует попросту не поверить. Как и в то, что "враг государства номер один" превращается в патриота-государственника. Джон Диллинджер, расскажи ему такое, отказался бы пожать китайскому собрату по профессии его тонкую изящную руку.
Азиатский "Ален Делон", как окрестила Чоу Юнь-Фата пресса после выхода в 1986 году фильма Джона Ву "Светлое будущее" (режиссёр ориентировался на фильмы Жана-Пьера Мельвиля "Самурай" и "Красный круг"), в "Последнем магнате" словно повторил судьбу своего французского коллеги. Именно здесь экранный образ Чоу максимально приближен к ставшему почти пародийным имиджу умудрённого жизненным опытом сверхчеловека, который усиленно тиражирует последние двадцать лет окончательно и бесповоротно влюблённый в себя Делон.