Вот во что мы втягиваемся. И теперь не можем ни продолжать в том же духе, ни вернуться к прежнему статус-кво.
Путин, похоже, впервые за время своего президентства изменил главному принципу собственной политики - в любой ситуации сохранять максимум степеней свободы. Сейчас его степени свободы сильно ограничены. И будут ограничены еще больше. А это стратегически проигрышная позиция.
Александр НАГОРНЫЙ.
Шамиль Загитович, по-вашему, в сложившейся ситуации были иные варианты действий?
Шамиль СУЛТАНОВ.
Кто-то из древних китайских мудрецов сказал, что если тебя смертельно оскорбили, надо сесть на берегу реки и подождать, пока по ней проплывут трупы твоих врагов. Вот так и в ситуации с Украиной - надо было ждать, когда тайные делегации из Харькова, из Днепропетровска, из того же Крыма будут приезжать и говорить: "Ребята, что делать? Помогите, дайте денег", - то, что можно было сделать еще в январе и так далее. Надо было поддержать весь Юго-Восток, не делая собственных резких движений.
Александр НАГОРНЫЙ.
Не могу с этим согласиться. Потому что субъекта политического действия, кроме американской "агентуры влияния", на Украине сегодня нет. Всё, о чем вы говорите, мог сделать и Янукович, когда был президентом, но он ничего этого не сделал. И рассчитывать на то, что Юго-Восток под бандеровским террором проснется, поднимется и потянется к России, если бы мы бездействовали и ждали, было нельзя.
Давайте вспомним ситуацию с Югославией. Там мы тоже сидели на берегу и ждали. И чего мы дождались? Полной фрагментации Югославии на шесть с половиной государств, причем, все эти фрагменты втягиваются в систему Евросоюза. Другое дело, что сам Евросоюз распадается, ему и жить, может быть, осталось там полтора-два года. Но Украина - это даже не братушки-сербы, это русские, в массе своей - наши родные и близкие, это одна страна, и спокойно наблюдать за тем, как их убивают и подавляют на Украине, мог разве что Ельцин. Путин этого себе позволить не мог по целому ряду причин. И по причине "болотной оппозиции" тоже.
Владимир ВИННИКОВ, культуролог.
Здесь уже мельком касались вопроса о том, почему прорвало именно на Украине. А вопрос о том, что именно прорвало, остается немного за кадром. Хотя все это вроде бы знают и специально артикулировать вроде бы нет смысла. Но некоторые очевидные вещи всё-таки надо называть своими именами. Федеральный долг США в прошлом году - впервые в истории! - превысил размер американского ВВП, а теперь уже перевалил за 17,5 трлн. долларов. Каждый год президентства Барака Обамы - это лишний триллион долларов к сумме американского долга.
Сколько это может продолжаться в таких размерах? Кто реально оплачивает американские (ну, или выдаваемые за американские) расходы?
ФРС с 2009 года эмитировала более 12 триллионов долларов, за которыми нет никакой реальной новой стоимости. Это что? Это гиперинфляция, это передел собственности в глобальных масштабах. Это привычка к действиям по принципу "после нас хоть потоп", "или пан, или пропал". Риски не учитываются, приоритет отдается только размерам вероятной прибыли.
Знаете, в психиатрии есть такой диагноз "лудомания". Происходящий от латинского слова "lude", то есть "играть". Но в Древнем Риме все игры делились на два класса: дозволенные "lusio" и недозволенные "alea". Когда Цезарь произносил своё знаменитое "Alea jacta est!", то есть "Жребий брошен!", тем самым он признавался в том, что начал играть в недозволенные игры. И поплатился за это.
Обама - не лудоман. Он, если так можно выразиться, "алеаман". Он играет в игры без правил, пытаясь сочинять правила во время игры.
Сейчас американский президент собирает коалицию союзников против России, обещая им расплатиться нашей с вами землей, полезными ископаемыми, "русскими рабами". Украина - только повод. Крым - только повод.
Союзники сомневаются, прикидывают: а будет ли Америка с ними делиться? а будет ли чем делиться? а так ли слаба Россия?
Нет подобных сомнений разве что у киевских "майданутых". Они понимают только одно: стоит той же Америке от них отвернуться - и всё, нет больше никаких яценюков, турчиновых, кличко, ярошей, музычек и так далее. Но пока - их время. Которое может кончиться не через два дня и даже не через два месяца, а, например, через два года.