Французская гравюра эпохи рококо в Пушкинском музее
"Гвардейцы, что ж вы не идёте? -
И в этот день, слегка бледна,
В последний раз - на эшафоте -
С виконтом встретилась она".
Николай Агнивцев
В Музее Изобразительных искусств имени А.С. Пушкина проходит увлекательная выставка - "Галантные игры". Устроители погружают нас в мир изысканного, роскошного, неспешно-расслабленного бытия, запечатлённого на гравюрах XVIII столетия. Мир-виньетка, жизнь-маскарад, смысл-игра. Галантный век. Что мы о нём знаем? Пышные парики, дворцовые залы, жеманные па менуэта, безделушки из Севрского фарфора и хрупкие маркизы, сами похожие на фарфоровых кукол. Ещё мы помним, чем всё это завершилось - гильотиной, гибелью очаровательного мирка, в котором всё было так мило, игрушечно, пикантно.
Как это обычно бывает, название эпохе придумалось уже после того, как почили в бозе последние её представители. Считается, что само понятие "галантные времена" впервые использовали братья Эдмон и Жюль де Гонкур применительно к временам Марии-Антуанетты, хотя, в середине XIX века эта идея - идея ностальгии о светлом прошлом - буквально носилась в воздухе. На дворе стоял "век девятнадцатый, железный, / Воистину жестокий век!". Миром правил бездушный капитал, ритм жизни всё более ускорялся, и толстолапые банкиры диктовали вкусы. Где искать отдохновение? О, разумеется, в минувшем - в Версале и Тюильри, "которые мы потеряли". Тогда всё было по-другому - утончённое сибаритство, увлекательная любовная игра, маскарады в Парижской ратуше, беседки, увитые розами. И главное - тайны, интриги, лёгкость. "Сейчас такого нет, да и быть не может! Грубые нравы - грубые лица!" - говорили сами себе обыватели "века железного" и погружались в книжный мир грёз, оплакивая судьбу злосчастной Антуанетты. Если вдуматься, и мы тоже видим Галантный Век глазами братьев де Гонкур, через призму фривольных рисунков Константина Сомова и печальных, осенне-минорных картин Александра Бенуа. Для нас вся история XVIII столетия - нескончаемый роман "плаща и шпаги". Впрочем, в этом есть известная доля истины. Вместе с тем, фарфоровая, кружевная Галантная Эпоха таила в себе кошмары будущей Французской революции, подобно тому, как манерный Серебряный Век породил, в конечном итоге, февральско-октябрьский ураган-1917.
Культ удивительного легкомыслия и нарочитой театральности. Верёвочные лестницы, потайные комнаты, переодевания прекрасных дам в мужское платье, каверзы первого министра против очередной фаворитки, перевороты и - война. Впрочем, война - тоже в кружевах и лентах, ибо офицерская форма не исключала париков, жабо и плюмажей. Вся история XVIII столетия - это затейливое, как виньетка рококо, сплетение любовных историй и маскарадной суеты - с высокой политикой. В России это время недвусмысленно зовётся "эпохой дворцовых переворотов". Любимые слова куртуазного столетия - каприз и случай. Если человек вдруг делал головокружительную карьеру, о нём шептались: "Попал в случай". Впрочем, чаще всего так говорили о фаворитах императриц или же о родственниках королевских любовниц.
Случай решает всё! Смелые красавицы переодевались в офицерские мундиры и под покровом ночи летели навстречу своей судьбе. История, похожая на причудливый роман экзальтированного писателя. Карнавальная страсть Галантного Века к переодеваниям дерзкой либертинки в мужской камзол нашла в России своё - весьма серьёзное, даже фатальное, выражение. Не просто игра смыслов, не одна только забавная интрига, но - поступок на грани смертельной опасности. Это игра с огнём и с огнём настоящим, а не с праздничным фейерверком.
Итак, мы отправляемся смотреть гравюры XVIII столетия! Вся экспозиция поделена на условные "зоны", как будто перед нами раскрываются главы из старинного романа. Начнём с раздела "Общество в парке". В эпоху рококо были популярны галантные сценки и пасторали, которые разыгрывались и профессиональными актёрами, и прекрасными принцессами в придворных театриках. Всё это находило отражение в творчестве художников. Эстетизированный мир на фоне такой же чарующей природы, где облака похожи на взбитые сливки, а персонажи - изнеженны и гладки, как фарфоровые статуэтки. Незамысловатый сюжет игры, флирта, общения - всё слишком красиво и чересчур изысканно. Герои застыли в театральных позах - мир рококо не выносил естественность и бежал от грубой реальности, даже, если изображалась деревенская жизнь. Напомню, что пастораль отличается от галантной сценки своими участниками - перед нами уже не придворные дамы и кавалеры, но пастухи и пастушки, обитающие в счастливой стране Аркадии. Впрочем, они такие же пухлые, нежные и лощёные, как фрейлины и пажи. На подлинных пейзан они вовсе не похожи!