• Малашенко и Киселев, как сообщают информационные круги в Бонне, после успешной кампании по отделению Чечни получили рекомендации сконцентрировать всю пропагандистскую машину на разжигании гражданского конфликта в Дагестане и Таджикистане. С этой целью на экраны вновь была выпущена сторонница турецких “Серых Волков” и дудаевцев Масюк, которую срочно направили в Таджикистан. Аналогичные действия Малашенко планирует и по нейтрализации российского влияния в других государствах Средней Азии…
АГЕНТУРНЫЕ ДОНЕСЕНИЯ СЛУЖБЫ БЕЗОПАСНОСТИ “ДЕНЬ”
«ПРОДОЛЖАЮ СЛУЖИТЬ НАРОДУ» Аман Тулеев
Александр ПРОХАНОВ. Дорогой Аман Гумирович, свершилось то, чего мы так страстно желали и одновременно опасались, что порождало в оппозиционной среде столько кривотолков, недомолвок, страхов: вы получили пост в исполнительной власти, стали министром, у вас появился свой кабинет, структуры, автомобиль, связь, статус… Мне очень хочется знать первые переживания, связанные с приходом в эту новую среду. Как психологически прошел переход от роли публичного оратора, трибуна, почти баррикадного героя толпы к скрупулезной и во многом закрытой от мира роли министра этого сложного и мучительного правительства? Что за хозяйство вы получили в свои руки?
Аман ТУЛЕЕВ. Этот переход действительно был очень трудным. И самое сложное было принять решение. Вы помните наши мучительные, долгие разговоры лично с вами и со всеми лидерами народно-патриотического блока. И когда мы взвешивали все плюсы и минусы, речь шла не о моей выгоде, а о том, что мы можем сделать в этих вот условиях после президентских выборов. То есть в начале было принято коллегиальное решение наших товарищей, лидеров, с кем я шел в Думу, на президентские выборы. Это, пожалуй, все и определило. Потому что для меня главное — чтобы решение согласовывалось с моим внутренним состоянием, чтобы оно не противоречило моим устоям, моим взглядам. Вот когда это все совпало, то в принципе многие вопросы отсеялись сами по себе и остались уже чисто практические. Здесь было уже легче.
Почему? Потому что у меня громаднейший опыт хозяйствования в регионе, а помните, один из великих сказал: “Если ты сможешь управлять десятью, то сможешь управлять и тысячами…” В хозяйстве Кемеровской железной дороги, когда я там работал, вместе с членами семей было 70 тысяч человек. А в министерстве сегодня работает 500 человек. Поэтому больше меня интересовал другой вопрос: что я могу этими силами сделать? И когда я немного вошел в курс дела, то понял, что в министерстве работают люди просто героические. Потому что оклады у них 260, 300, 400, 600 тысяч рублей. У меня 870… Им “спасибо” нужно говорить только за то, что они на работу приезжают, ведь 300 тысяч — это практически стоимость проездного билета. Многие из них ветераны, и им цены нет. Работали еще в Совмине, в Госплане, в Госснабе, знают все республики Советского Союза. Они же ответственны, у них дисциплина еще та, советской школы, вот что все вытягивает. Молодежь работает по разным причинам: кому-то надо самоутвердиться, кому-то просто интересно. Одним словом, сплав очень интересный получился, и держится он в основном на сознании старшего поколения ветеранов…
Честно говоря, предвидел многое, но не ожидал, что сразу начнется сознательный срыв работы. Через машины, телефоны и прочие дела. О чем речь идет? Мы предложили сразу: раз оклады маленькие, дайте нам, к примеру, полномочия на управление долгами. Из бюджета ничего брать не будем, мы вернем долги, а нам разные страны должны 6 миллиардов долларов. И вот часть, какую-то мизерную долю процентов, нужно отдать министерству. Выделяли бы нам, допустим, не 9 миллиардов, а 15, и было бы достаточно. Для чего? Чтобы добрать квалифицированных людей, чтобы этим людям установить достойную заработную плату, хотя бы на уровне миллиона. Ведь в регионах получают раз в пять больше, чем в министерстве. Это же сознательное уничтожение высококвалифицированных кадров, издевательство над людьми! Минфин говорит: “Нет, нельзя, не положено по всем нашим инструкциям и законам…” А если так не положено, тогда финансируйте все, как положено! А то: за выделение машин — мы должны, за связь — должны, за воду — должны, за электроэнергию — должны, то есть всем должны. Заработная плата вовремя не выплачивается…
Но что значит не выплатить зарплату тем, кто получает не 3 миллиона, а, допустим, 300 тысяч? Это же страшная вещь!
Получается интересная ситуация: мы что-то предлагаем — нельзя, а сами свои обязанности выполнить не могут. И, соответственно, пошли какие-то непонятные действия. Например, на уровне начальника гаража. Кто он в системе исполнительной власти? Да никто! Твоя задача сделать так, чтобы министерство четко работало, ты за это деньги получаешь. Нажимает кнопку, спокойно останавливает работу всех замминистров… Потом выключают связь. 17-го числа — правительственную, а вся неделя идет под знаком работы Совета глав правительств. Потом останавливают и мою машину. Утром звонят: машины не будет!
Все это говорит о шаткости исполнительной власти, ее неуправляемости. Дело ведь не в машинах — министр и его заместители могут ездить и в метро. Но ведь мы должны встречать глав правительства Узбекистана, Украины, Белоруссии, Туркменистана, Молдавии и так далее. Это же престиж, это же политика! А если даже в этом вопросе мы не можем навести порядок, если даже таких людей не можем встретить и привезти, там же целый ритуал, целая церемония? Скажут: “Какая тут интеграция, вы даже официальную делегацию встретить не можете, как положено!..”
Вот это мои первые впечатления…
А. П. Слово “интеграция” буквально висит в воздухе. О ней все говорят, ее ждут, ее боятся, но что такое в нынешних условиях сама доктрина интеграции, ее философия? Мы очень плохо представляем себе это. Как можно “проинтегрировать” то, что было так грубо разорвано, когда сверкает на разломах кость, а из рваных сосудов брызжет кровь? Раньше понятно: создавался суперконтинент, евразийская советская держава, где были единая политическая воля, единая власть, из центра строились элиты, создавалась региональная культура, строились отношения, строились дороги. Но как теперь, когда нет единого центра, а только множество политических воль, интересов? Что такое сегодняшняя интеграция без единого политического центра?
А. Т. Вопрос правильный, он очень мучит. Ведь в принципе на сегодняшний день есть два пути интеграции. Начнем с того, что Союз развалили целенаправленно, помимо воли народов, вопреки результатам референдума. Первая вроде бы задача: раз сделано неправильно, раз нарушили волю людей, то давайте все восстановим. Это нереально. Кроме того, во главе государств СНГ стоят те лидеры, которые сделали карьеру не на объединении, а на разъединении. Это один из мощнейших тормозов. Причем сейчас, чем мы больше разъединяемся, тем больше, как вы говорите, разломов и швов. При таком разъединении кое-кто и выгадывает: где-то бьет фонтан долларов, где-то рублей, ведь на общем развале и на горе людей капитальные деньги наживают. Я — трезвомыслящий человек: вот что есть — то есть, из этого нужно исходить. И сейчас можно интегрироваться только в одном: объединить те промышленные предприятия, которые связаны друг с другом. Скажем, Белоруссия, Украина и Россия настолько интегрированы по технологии, что трудно даже это представить. Возьмем тот же нашумевший танк последней модели. Ну не может Украина выпустить этот танк без нас, без 70-ти процентов комплектующих. Нельзя же танк с одной башней и стволом выпустить. А начинка-то наша, динамическая защита — наша, оптика — наша. И так далее… То же самое в Белоруссии. Особенно в машиностроении, связь технологий глубочайшая! Так вот, задача сейчас — найти такие точки, чтобы облегчить работу производственных мощностей с той и с другой стороны. Чтобы ликвидировать неплатежи, чтобы началась выплата заработной платы, чтобы заполнить рабочие места, чтобы люди начали работать. Иными словами: восстановить на новой основе те хозяйственные связи, которые были.