“НУ И РОЖА У ТЕБЯ, ШАРАПОВ…” Станислав Говорухин
Одно время я был махровым националистом. На деле не был, конечно, во мне и в помине нет черт, позволяющих сделать подобный вывод, но таковым меня делали газеты. Два-три слова о тяжелом положении русских в Прибалтике, Чечне, и тут же последовало наказание — сначала в одной газетке, потом в другой: “махровый националист”, “жуткий шовинист”…
Кое-кто из коллег по искусству перестал здороваться, другие, наоборот, бросались на шею. Прошел год-полтора — и вдруг все переменилось. Те, кто не здоровались, стали настороженно раскланиваться, а те, кто бросались на шею, отворотили морды. Что случилось?
Показывают газету, потом солидного издания книгу — оказывается, я масон. Ничего себе, дистанция! Где я проходил в масонах, так и не узнав, в какой состою ложе, да и вообще, кто они такие, эти, масоны, и с чем их едят.
Тут поспели выборы президента. Предложили такую комбинацию: коммунист Ельцин или коммунист Зюганов? Я выбрал того, который поприличнее и без хвоста. Без хвоста преступлений за спиной.
Так я стал “красным”.
Во времена Хрущева, Брежнева, когда все редакторы нынешних газет, измышляющих всякие небылицы, поголовно состояли в КПСС, гордились этим, гордо размахивали партбилетами, победно глядя на беспартийных, я “красным” не был.
А теперь стал.
И горжусь этим. Нынешние “красные” намного порядочнее тех, кто, подобно их придурочному богу Майклу Джексону, так судорожно побелел за годы перестройки.
Подобная “многоликость” присуща всем лидерам оппозиции. Всем им за короткий период пребывания на политической сцене навязывали несвойственные им роли. Словно пьяный метранпаж набрал театральную афишу. Петров играет злодея, а Сидоров — героя. В афише — наоборот.
Что уж говорить, если в свое время (после октябрьских событий) даже из Валерия Дмитриевича Зорькина, милейшего и интеллигентнейшего человека, средства информации ухитрились сделать монстра, которым впору пугать детей. “Зорькин? Чудовище! Покровитель бандитского гнезда в “Белом доме”…”
Руцкому навязали тогда роль главного злодея. На встречах с публикой меня много спрашивали про него, и когда я начинал рассказывать, что это образованный человек, широкого кругозора, со взрывным, но веселым и легким характером, зал взрывался хохотом: “Усатый бандюга, вот он кто!” — кричали из рядов.
Теперь уж все успокоились, увидели, что Руцкой вполне респектабельный политик. Он стал губернатором, и я убежден, что в губернаторское кресло сел, действительно, просвещенный руководитель. Он совсем не простой человек, как думает половина нашей зомбированной телевидением страны. Он разбирается не только в летном и военном деле; многих, наверное, удивит, но он художник, скульптор, у него замечательный литературный талант; он крепкий хозяин с золотыми руками; он — я сам был тому свидетелем — может на ваших глазах сделать архитектурный проект, которому позавидовал бы проектный институт, а потом построить этот дом своими руками. С волнением буду следить за тем, что выйдет из его губернаторства.
Мощное оружие — средства информации. Четвертая власть. А сегодня, в период безвластия, первая. У кого они в руках, кто достаточно награбил денег, чтобы купить их, — тот и банкует. Можно “отпустить” любой банк, можно человека с клеймом вора на лбу сделать героем отечества, можно умного и опасного соперника превращать в круглого идиота — много чего можно.
Мы любим повторять: не принимайте нас за идиотов! Но принимают! Значит, имеют основания. Вот мы смотрим на экран и видим: белое. А телевизионные колдуны нам говорят: да вы что, это черное! Два-три гипнотических сеанса — и мы уже сами, без подсказки, заявляем: да, это черное!
Хотите пример?
Зюганов!
Зюганова зацепить трудно. В большевистских преступлениях не участвовал (его и не было на свете тогда). В мерзейших гадостях, которые делали своему народу нынешние президенты союзных государств, вчерашние первые секретари типа Алиева, Шеварднадзе, Ельцина, также участия не принимал. Работал тогда на самых трудных участках (в основном, связанных с обороной), а вовсе не отсиживался в аппарате.
Попробовали покопаться в биографии — может, жену бросил, может, “на сторону ходил”, может, учился плохо, может, болезнь какая, хоть самая завалящая, имеется, может, пьет горькую после работы — нет, ничего не нашлось, не за что зацепиться.
Что придумали? Собственно, придумал-то Жеглов Глеб, его фразочка: “Ну и рожа у тебя, Шарапов”.
Сколько я слышал, особенно от творческой публики, самого податливого в руках гипнотизера материала, примерно одни и те же слова: “Ну нет, с такой мордой…”
Вижу, торчит однажды на телеэкране молодая актриса (дура-дурой, я ее знаю хорошо) и говорит, эдак презрительно скривив губенку: “Не могу себе представить нашего президента с таким лицом…”
Ах ты, ешкин кот! Сидит нормальный мужик, с руками, с ногами, здоровый, спортивный, ясные голубые глаза, высокий лоб, говорит без бумажки (и без телесуфлера, как действующий президент), все у него на месте, всего в меру, и пожалуйста… Ну, нос, правда, не как у римского патриция… А вы спросите любую стоящую бабу, не закомплексованную девицу, а полноценную красивую женщину, она вам скажет: “Терпеть не могу красавчиков!”
Значит, человек красив настоящей мужской красотой…
Бессовестная пропаганда! Гипнотизеры! Несколько пассов перед лицом зрителя — и он уже во все верит. Какую бы чушь ни пороли. Про демократию ли, которой нет и в помине, про стабилизацию ли, которой не пахнет.
На днях Владимир Солоухин напомнил забытый анекдот:
Сын спрашивает отца:
— Кто такие бесы, папа?
Отец включил телевизор и сказал:
— Вот, смотри.
— А как с ними бороться? — спросил сын.
Отец подошел к телевизору и выключил его.
ВОТ ТАК ПОЗДРАВЛЕНИЕ… Сергей Кара-мурза
Депутат С. Говорухин, союзник коммунистов по оппозиции, в заметке “Юбилейное” (“Завтра”, N 45) поздравил советских людей с праздником Великой Октябрьской социалистической революции. Воткнул маленький ножичек в спину соратникам. Таких ножичков у нас в спине, впрочем, торчит уже немало, можно было бы и не обращать внимания еще на один. Но когда любимая газета оппозиции подталкивает читателя к шизофрении, нельзя не предупредить. Да и самому Говорухину поставить зеркальце поглядеться — он ведь нам дорог.
Во-первых, к празднику Октября Говорухин преподнес нам такую мысль “одного умного человека”: “революции задумываются романтиками, осуществляются фанатиками, а плодами их пользуются негодяи”. Спасибо на добром слове. Поскольку сам Говорухин явно считает себя порядочным и, видимо, уверен, что плодами революции не попользовался, титул негодяев он присваивает четырем поколениям тех, кто пользовался. И это обязательно надо было говорить именно в день праздника?
Главная мысль “поздравления” — парадоксальна (диагноза точнее не берусь поставить): “79 лет мы живем при коммунистах. Нынешняя власть называет себя демократами, но это ничего не меняет… Продолжается (а вовсе не заканчивается) коммунистический период нашей истории”. Во дает депутат парламента! Это тебе не ленинская кухарка с ее обыденным мышлением. Для такой логики не менее двух вузов кончить надо.
Итак, значит, продолжается тот же период, что при Сталине и Брежневе. Ничего существенно не изменилось! А недавно говорил: произошла революция, да еще Великая, да еще криминальная. А революция — это переворот, именно разрыв непрерывности, а не “продолжение периода”.
Думаю, на этом месте почувствовал поздравитель, что его занесло не туда. Но жаль было скомкать написанное и бросить в корзину. Начал Говорухин выруливать — и еще нагромоздил парадоксов. Оказывается, на президентских выборах вопрос стоял так: “Коммунист Ельцин — или коммунист Зюганов? Именно так я и сформулировал задачу, поставленную мне как избирателю 3 июля 1996 года”. (Оставим пока в стороне милую оговорку, что Ельцин — плохой коммунист, оборотень, а Зюганов — хороший коммунист, честный).
Можно было бы заподозрить, что, будучи в душе поэтом, Говорухин не опускается до прозы жизни и не знает, что принадлежность к какому-то политическому или идейному течению определяется образом мыслей и дел человека. Либералом, коммунистом, народником, кришнаитом или иудеем называют человека, который разделяет более или менее четко очерченный набор ценностей, догм и понятий, выражающих доктрину или учение. И не только разделяет, но и ведет себя в каком-то минимальном соответствии со своим “знаменем”. Ельцина не только никак нельзя обвинить в коммунизме, хотя бы стихийном, бессознательном, — он открыто и с большим перебором порвал со всеми элементами коммунизма и в учении, и в практике.