А чем в этих условиях может стать рубль? Московские власти уже приступили к эмиссии своих долговых обязательств, которые обещают стать более устойчивыми и привлекательными для инвесторов, нежели федеральные ГКО. Эта новая пирамида в скором времени будет готова принять эстафету от стагнирующей и рассыпающейся федеральной финансово-денежной конструкции. “Рублевая зона” — “самым естественным образом” съежится до размеров Московской области, а на межрегиональном уровне будет безраздельно господствовать доллар. И это отнюдь не фантазии, а реальный процесс, уже идущий полным ходом.
“…И последние станут первыми”, — гласит рекламный ролик, которым ингушские власти зазывают российские компании регистрироваться в оффшорной зоне “Ингушетия”. И они, не исключено, действительно станут первыми! А вот кем станут “первые”? Кем станут в условиях распавшегося хозяйственного пространства трансрегиональные по своей природе промышленный и оборонный комплексы? И где будет место федеральному правительству, приведшему российское хозяйство к такому финалу?!
А. БАТУРИН
«ДИСТАНЦИЯ ОГРОМНОГО РАЗМЕРА» ( Россия ) Ю. Бардахчиев
3 октября — Военные учения ВС РФ под кодовым названием “Редут-96” завершились имитацией удара с использованием ядерного оружия, запущенного с суши, моря и воздуха. Все цели были поражены.
22 октября — В секретном докладе ЦРУ содержится утверждение, что в результате социальных изменений, экономических трудностей и проблем в ВС РФ возникла серьезная опасность “несанкционированного использования российского ядерного оружия”.
1 ноября — Покончил жизнь самоубийством директор Федерального ядерного центра России (Челябинск-70) Владимир Нечай.
16 ноября — Госдума приняла постановление “О критической ситуации с финансированием работ по созданию, совершенствованию и эксплуатации ядерного оружия”.
Постановление Госдумы по защите ядерного потенциала России — безусловно, является одним из немногих крупных и, очевидно, позитивных действий нашей политической оппозиции. Причем речь идет о конкретном политическом действии, направленном не на достижение сиюминутных успехов на поприще ситуационных политических игр, а на действительную защиту фундаментальных государственных интересов.
Россия сегодня беспрецедентно ослаблена. Но она существует, пусть и при колоссальной потере “сил” (демографических, территориальных, хозяйственных, культурных и пр.). Между тем, противники России, понимая, что Россия не может бесконечно пребывать в состоянии предельного ослабления, хотели бы воспользоваться моментом для того, чтобы превратить ослабленное бытие России в ее полное небытие. Именно эта задача стоит сегодня на повестке дня у наших геополитических противников. И недавние стратегические совещания в США, состоявшиеся 6-7 ноября (то есть сразу после победы Клинтона!), не оставляют сомнения в том, что данная задача не снимается с повестки дня.
Что препятствует ее ускоренному решению? Конечно же, наличие у России ядерного щита, стратегического ядерного потенциала. Пока он есть, Россия является ослабленной, но защищенной страной. После того, как он будет снят, она станет и слабой, и беззащитной. Сочетание этих двух качеств необходимо и достаточно для того, чтобы ущербное, но содержащее в себе надежду на возрождение бытие России превратилось в необратимый и гибельный финал российской истории.
Еще раз подчеркнем — последняя и минимальная защищенность России перед лицом мощных угроз самому ее существованию, предъявляемых основными геополитическими конкурентами, всецело связана именно с наличием ядерного стратегического оружия! С этим, и только этим! В Соединенных Штатах прекрасно понимают “цену” этого вопроса для построения “моста в XXI век”. Ибо в сегодняшней геоэкономической и геополитической ситуации подобный мост может быть прочным для североамериканской сверхдержавы только при наличии у нее особого стратегического ядерного приоритета. Частью проблемы обеспечения такого приоритета США является демонтаж ядерных вооружений России.
Стратегия США в этом вопросе имеет два главных направления. Первое предполагает одновременно с предоставлением финансовой помощи России оказание на нее максимального давления с целью обусловливания данной финансовой помощи (а в перспективе — и продовольственной помощи) уничтожением Россией имеющегося у нее ядерного арсенала и средств доставки. Второе направление предполагает развертывание политики максимальных препятствий для России во всем, что касается создания ею новых или совершенствования имеющихся у нее ядерных технологий.
А поскольку такая стратегия в нынешнем политическом климате якобы имеющего место сотрудничества США и России не может заявляться напрямую, то идеологическим прикрытием этой стратегии становится “обеспокоенность” неспособностью Россия надежно держать под контролем свои ядерные арсеналы.
Проводя стратегию “вытягивания” из России односторонних уступок в проблемах ядерного разоружения, США расcчитывают на автоматическое срабатывание некоего генерализованного рефлекса советской российской политики (пресловутое “Ядерному взрыву — нет! нет! нет!)”. В самом деле, односторонние уступки в вопросах ядерного разоружения являются традицией нашей политики, причем традицией далеко не лучшего свойства. С конца эпохи застоя и особенно с началом перестройки наши правители с маниакальной настойчивостью выдвигают односторонние инициативы, ослабляющие как геополитические позиции России, так и мощь ее Вооруженных Сил. Это: 1) Односторонние моратории на ядерные испытания с начала 80-х годов; 2) Договор о ликвидации ракет малой и средней дальности; 3) Договор ОСВ-1; 4) Договоры СНВ-1 и СНВ-2; 5) Сокращение армии; 6) Вывод тактических ядерных ракет из Европы и последующее объединение Германии.
Сегодня сокращение ядерных вооружений, доставшихся в наследство от СССР, идет даже более быстрыми темпами, чем это зафиксировано в договоре СНВ-1, из-за того, что выкупаются и уничтожаются ракеты, оставшиеся на Украине и в Казахстане. Такими темпами мы поте-ряем наши СЯС гораздо раньше 2003 года.
США, стремясь к обеспечению своей глобальной геостратегической монополии, используют для этого весь арсенал собственно военных, политических, дипломатических и технологических манипуляций. Возьмем хотя бы красивую идею запрета ядерных испытаний, реализации которой США придают столь большое значение. В чем ее действительный смысл? Эксперты разной ориентации сходятся в том, что присоединение к запрету на ядерные испытания неминуемо приведет к деградации всех ядерных вооружений, кроме арсеналов США, Великобритании и Франции. Ведь только у США есть экономические возможности для того, чтобы компенсировать испытания созданием расчетно-экспериментальной базы, включающей суперкомпьютеры последнего поколения для моделирования в виртуальной реальности процессов ядерного взрыва. Полный же запрет ядерного оружия приведет к силовой монополии США в области обычных вооружений, что, после уничтожения всех прочих ядерных арсеналов, не помешает им восстановить свой собственный и одновременно держать под контролем другие государства. (Правда, остаются еще неуступчивые — Индия и Китай).
Большую роль в стратегии США по обеспечению своего ядерного (и геостратегического в целом) приоритета играет и манипулируемое “мировое общественное мнение”, особенно радикальная его часть, добивающаяся немедленной и полной ликвидации ядерных вооружений. Антиядерное движение за запрет испытаний, движения, выступающие за полное уничтожение ядерных вооружений и пр. — борьба всех этих людей используется США против “угрозы российской ядерной нестабильности”. Что же касается “зеленых”, то их политическая и экономическая ангажированность сегодня уже ни для кого не секрет.
Но если бы Россия должна была противостоять в вопросе о защите своей ядерной безопасности только лишь давлению США или даже давлению всего “совокупного Запада”! Беда в том, что в нынешней ослабленной и дезориентированной России силам, отстаивающим ее ядерную безопасность, приходится сталкиваться с весьма серьезным и крайне разнообразным внутренним противодействием. При этом проблема подобного внутреннего противодействия, подобного желания собственно российских сил ликвидировать свой ядерный щит, в отличие от проблемы давления США на Россию, не находится в фокусе общественного внимания. И в этом, пожалуй, главная опасность нынешней внутриполитической российской игры на ядерном поле.