- Сообщая мне данный факт, вы сами в миф о свободе журналистов на Би-Би-Си бросаете камушек. Если корпорация через «дочек» по всему миру продаёт свой опыт, то ей надлежит подстраиваться под законы рынка. Тот из её репортеров, которому, например, вздумается переперчить суп вашему работодателю, без щелчка по носу от начальства наверняка не обойдётся. Покупателей интеллектуального продукта, как и любого товара, огорчать негоже. Да, торговля опытом – третьестепенное занятие Би-Би-Си. Заработками от неё всегда можно пренебречь ради сохранения репутации. Но разве я вам говорил, что деньги правят бал в жизнедеятельности корпорации?
- Говорили.
- Вы ослышались. Я сказал: не деньги, а Большие Деньги устанавливают журналистам рамки их поведения и творчества. В обычных случаях не только звёзды Би-Би-Си, но и новобранцы могут слагать собственную песнь. Но и те, и эти обречены следовать установкам, исходящим от Больших Денег. Что кроется за этим термином? Большие Деньги – это верховная власть в странах Запада. Та власть, которая никем не избирается, не назначается и никому не подотчётна. Она передаётся по наследству от родителей к детям вместе с акциями, недвижимостью, счетами в банках и формально как бы не существует. Но её решения обжалованию не подлежат, поскольку средь тех кандидатов во власть, за которых голосуют граждане Запада, победа гарантируется ставленникам Больших Денег. Народ на выборах лишь зажигает зелёный свет кому-то из тех, кого уже выбрала наследственная верховная власть. Если у вас иные воззрения на систему демократии, которая зародилась в Британии и её американских колониях и которая в разных вариантах теперь действует в Европе и Японии, то раскройте их.
Длинная просьба вызвала короткое замыкание в моей голове – в ней полыхнуло фото Константина Петровича Победоносцева и всплыла обложка его книги о западной демократии «Великая ложь нашего времени». Стюарт тут же сканировал название книги и предоставленное мне слово отменил:
- Обман столпов демократии в вашем представлении, быть может, не полностью совпадает с моим. Но вы, как и я, не плутаете в трёх соснах и отдаёте себе отчёт: народное волеизъявление в избирательных кампаниях Запада – ширма, прикрывающая абсолютный диктат капитала. Кто раскручивает и содержит политиков и их партии – тот ими и манипулирует после получения постов в исполнительной, законодательной и судебной власти. В этом у вас нет со мной расхождений. Но вам всё ещё кажется, что при провозглашённой в странах Запада свободе слова как неколебимой демократической ценности положение четвёртой власти в них – прессы – несколько отлично от трёх других. Вы и в сей момент полагаете, что какой-то знаменитый западный коллектив журналистов с особым статусом может иметь шанс на независимость от Больших Денег. Так? Так. Давайте попробуем совместно развеять данное ваше заблуждение.
Отступив на шаг, Стюарт поднял и сомкнул руки над головой:
- Представьте, что я не скромного роста экономист, а немалый в Британии по фигуре и состоянию бизнесмен. И вообразите на минуту себя солидным английским медиа-магнатом. Между нами нет особых личных привязанностей. Но вам комфортно брать кредиты через подконтрольные мне структуры, и заказы от них на рекламу в ваших изданиях многое для вас значат. Вы дорожите моим расположением, и нанятые вами журналисты от случая к случаю будут аккомпанировать и лично мне, и моим партнёрам по бизнесу, и дружному со мной члену парламента. Попирается ли нашим негласным сотрудничеством принцип свободы слова? Отчасти. Не всем вашим журналистам отрадно присюсюкивать от моих запросов. Но любой способный из них может найти место в нейтральной газете и в ней излить обо мне то, что в голову взбрело. А если вас, работодателя журналистов, я стану не в меру побуждать кривить душой – свет клином на мне не сошёлся. Кто сладко поёт, тот без кредитов и рекламы не останется. Зависимость прессы от бизнеса свободу слова ущемляет, но при конкуренции на рынке её не истребляет. И тут я должен в несколько иных словах повторить ранее сказанное: не деньги, а Большие Деньги держат прессу Запада в узде и лишают её узаконенного права на свободное выражение идей и мнений.
Стюарт снова поднял и свёл руки над головой:
- Позвольте продолжить начатую игру. Итак, я по-прежнему – крупный бизнесмен, вы – подобный же медиа-магнат. Нас распирает от довольства друг другом. Но вот меня вдруг разобрало неуёмное тщеславие, и от него родилось неординарное предложение вам. Пусть в вашей телестудии состряпают фильм на пикантную политическую тему, и пусть на его появление откликнутся ваши газеты. За данную услугу я тайно предлагаю вам не просто круглую, а огромную сумму. Но вы так же вдруг от неё категорически отказываетесь даже при угрозе немедленного разрыва всех наших отношений. Что может заставить вас мгновенно забыть о возможности крупно заработать и крупно же потерять? Только антагонизм между моей темой и курсом Больших Денег. Если вы без их благословения выплеснете в публику то, что ими в данный момент вам не дозволено, то совершите моральное и профессиональное самоубийство...