Моё на сей счёт молчание понравилось Стюарту и он с удовольствием подмигнул мне:
- Вам в путешествиях по Европе доводилось видеть массовые акции протеста? Доводилось. Где – я чую: в Греции и в Англии, в Италии. Вы, вероятно, догадываетесь, что эти акции часто подстрекает так называемая несистемная оппозиция. То есть партии и движения, которые не приемлют имеющуюся в странах Запада систему координат и действующие в ней правила. Им не возбраняется озоровать в речах и действиях. Но они как были на политической обочине в ХХ веке, так и остаются пока на ней в веке ХХI. Почему?
- Никогда о том не задумывался…
- А если сейчас вы вместе со мной вникнете в причину прозябания несистемной оппозиции на периферии, то мы будем близки к тому, чтобы поставить точку в нашем разговоре о свободе западной прессы. Но для этого позвольте мне переместиться на рубеж 1970-х–1980-х. В то время в Плимут проник скандальный и дорогущий фильм Тинто Брасса с коллегами. Они четвёртого цезаря Рима – Калигулу – явили на экране со всевозможными примерами его предельной порочности. Я историко-эротическую канву фильма воспринял как правдоподобную беллетристику. Мой же друг детства Джек, любитель античной литературы, разглядел в ней огульную клевету: не Калигуле надо приписывать крайнее негодяйство, а его врагам. Они гордились, что тридцать раз искололи тело императора, зверски расправились с его пятилетней дочерью и ни в чём не повинной женой. И таким образом сами раскрыли своё насквозь пропитанное пороками нутро. На основе цитат историков Джек доказывал мне: римская знать умышленно дискредитировала Калигулу, потому что он противостоял её безнравственности и тупости. Я в спор с Джеком не вступал. А обсуждая с ним нашумевший киносюжет, впервые задумался: как же велика роль слова в восприятии прошлого и настоящего! Если бы фильм о Калигуле был снят по
сценарию, начертанному единомышленником Джека, то образ четвёртого римского цезаря запал бы мне в душу тем, что прямо противоположно безумству. И за мыслью Калигулы сделать членом Сената любимого коня Инцитата я бы увидел поучение сквозь века нам – сегодняшним жителям Плимута: устали вы от пустозвонства в парламенте – выдвиньте в депутаты скакуна Её Величества. Я тогда числил избирателей Британии субъектами, способными разродиться на выборах и оригинальностью, и новизной собственных предпочтений. Теперь же мне абсолютно очевидно, что абсолютное большинство из них – лишь объекты для манипуляции.
Из нагрудного кармана жилетки Стюарт извлек смартфон, потыкал в нём и развернул его экран ко мне:
- Вот рекламная зарисовка о Британской национальной партии, которая не лыком шита. Доказана деятельная потенция её руководящего ядра: двое из него на выборах прорвались в Европарламент, один – в Лондонскую городскую ассамблею. Идеи БНП на голом энтузиазме распространяют тысячи активистов и находят себе сторонников в столице и графствах. Но ряд программных положений рассматриваемой нами партии вразрез идёт с идеологией Больших Денег, что обрекает её вечно быть маргинальной. В центр политической сцены могут попасть лишь те партии, к которым лояльны главные словесные пушки, жёстко контролируемые Большими Деньгами. Они и только они, управляя этими пушками, управляют общественным мнением и, стало быть, решают: кому открыть доступ к власти, кому закрыть.
Стюарт заглянул мне в глаза:
- Подозреваю ваше намерение последний мой тезис отмести. Вы можете мне сказать: «На исходе 1980-х все главные словесные пушки Советского Союза были под контролем Коммунистической партии. Но её противники на первых же свободных выборах в парламенты СССР и Российской Федерации победили и сумели как лишить КПСС монополии на власть, так и изменить государственный и общественный строй страны». Да, ваши маргиналы захватили политическую сцену вопреки пропагандистской машине. Маргиналам же Запада без паралича в их в государствах подобное свершить невозможно. Натура народа в России и в странах Европы и США – различная.
Вы, русские, до октября 1917 года жили общинами и артелями, а после – колхозами и сообществами предприятий и учреждений. В них люди чувствовали единение между собой и другими гражданами страны. Российской империи и СССР был присущ своего рода коллективный ум, который формировался молвой, а не прессой. Надоел этому коллективному уму феодализм с капитализмом – большинство русских винтовкой в ходе Гражданской войны проголосовало за тех, кто призвал строить социализм.