От "парадоксов пластики" к парадоксам сознания - вывод весьма поверхностный из глубин века модерна. Прагматичная Европа из расточительных идей Дягилева, барина-транжиры, извлекла квадратный корень коммерции. При нуле вложений - артисты за честь должны считать выход в "Весне священной" и не требовать гонорара, к тому же артистов не нужно мурыжить по восемь лет в концентрационных академических училищах - отель "Ритц" удовольствий. Разве что спонсоры потратятся на "промывание мозгов" рекламой да завлекут стеклянными бусами на премьеру. Ажиотажа хватит на три-пять прогонов, ну, и дальше арифметика, доступная разве что журналистам-бухгалтерам с "Эха Москвы". Вот такая русская культура! - бросили тут кости на счётах днями, - доход министра культуры Мединского аж четыре миллиона рублей в год! Дебит-кредит "Весны священной" куда как прозрачнее. Плюс бонус. Один альбом, где говорится, в частности, о запрете "Весны священной" на советскую сцену, с лёту пошел за 2000 рублей, едва Большой театр устроил его презентацию. Автор альбома - знаток русского балета Павел Гершензон. Комплекс жертв холокоста с элегантностью костюма от Армани переносит он на комплексы величайших советских балерин, "учениц первого призыва Вагановой". Артист должен научиться отличать эрзац от подлинно современной хореографии, - мнение Павла Гершензона, - для этого тело артиста "должно отстранить "Баядерку" и "Лебединое озеро". "Сделать это можно, только осуществив ритмическую и пластическую адаптацию к языку ХХ века". И вот уже художники - властелины духа, хранители русских традиций - между молотом "Культурной революции" и наковальней "Культурного шока" ропщут: "Может, и вправду? Мы всё щи лаптем хлебаем? Может, в этом, актуальном искусстве, что-то есть?" Не зря ж говорят, что у нас всё должно быть, как в Норвегии.
Матс Эк, верно, из Швеции он, "подснежникам" рефлексии даёт священный ответ. Стиль хореографа - натурализм и экспрессионизм - сложился, как отмечает критика, не без влияния Стриндберга. Года два-три назад прогрессивная общественность делала ставки. Рискнет Большой театр на "Жизель" от Матса Эка? Букмекерские конторы ушли в минус. "Дорогой россиянин" всё еще кис в эрзаце, не просекал прогрессивность хода хореографа: отвязная Жизель в психушке посреди мужиков в чем мать родила. Сегодня в рамках фестиваля "Век "Весны священной" - век модерна" Матс Эк представил еще один "знаковый" балет, "Комната". Даже и не припомню, когда это было? Чтобы Новую сцену Большого театра закрывал не щит без меча, а театральный занавес. Пусть даже отфотошопенный, но почти "Приглашение к танцу". При этом авансцена открыта, посреди - пока не формулируемый словами "объект". Следует знакомство с программкой.
Действующие лица: Биде, Телевизор, Пылесосы, Дверь, Плита, Эмбрионы. Верно, на данном перечне рассказ следовало бы остановить, не наведи балет на открытие: не копродюсер ли постановки - Николай Сванидзе? Вот с этой викториальной настойчивостью, с которой г-н Сванидзе информирует о дефиците туалетной бумаги при "совке", г-н Эк повествует о переизбытке биде при капитализме. "Объект" посреди авансцены оказался ничем иным, как биде. Девушка в расхристанной одежде и головой в биде, и биде на голову. Рассерженные горожане заглядывают по её душу, шастают, как у себя дома, орут. Психическая атака срывается на минуты лирики. Адажио. Двое маются от мук, выясняют отношения, пока в плите эмбрион отношений дымом не пошел. Ну и на минуты покоя. Сидит юноша перед телевизором, кантиленно ноги задирает за уши
Собственно говоря, балет "Комната" - это гимн свободе человека. Каждый артист балета Большого театра, кто прошел "каст", освободил тело, к примеру, от скреп пятой позиции. Балет и зрителя освободил. От нездорового вуайеризма. Неловкость подглядывания через замочную скважину глушится болью за артистов. Однако, в пору торжества обёртки, скажем пафосно - дизайна, важно - не "что"? Важно - "как"! И зрителю не менее любопытно: как? на каком эсперанто? фиксирует классик авангарда внезапную красоту таких вот jete с препарасьоном: "просунуть руку между ног", "почесать рукой задницу", "пустить мелкий бес вдоль тела" и прочее, прочее, на что способен человек в своем доме, как в своей крепости? "Необычный спектакль, - обсуждают в курилке. - Нельзя нам буквально воспринимать игру смыслов".