Пластинку сопровождают эпиграфы из Головина ( "слово "поэзия "это отнюдь не стихи"), Гераклита ("когда наступает ночь, человек зажигает огонь ") и Есенина ( "Если крикнет рать святая") "Слово и дело" - в полной мере отрабатывает излюбленные темы Скляра - свобода, честь, долг, любовь, мужчина в современном мире, братство "людей длинной воли". Некоторые номера заметно изменились, так, громкий боевик "Солдат" с альбома "Домой!" стал философской элегией, "Пилоты" обрели воздушную теплоту.
Одна из новых песен "Таня-Душа" написана на стихи Юрия Мамлеева. И, пожалуй, достаточно удивительна - мелодия посконная, а текст совсем не укладывается в стереотип "мрачного мистика". В перспективе грядёт целая совместная пластинка Скляра и Мамлеева. Блестящий "Топот диких коней" из произведений Евгения Головина. Неоднозначная версия "Охоты на волков", впрочем, оммаж Высоцкому как со стороны Скляра, так и Васи-Совесть вполне объясним.
Есть неожиданная бравая казачья "Честь по чести", которую я сначала воспринял как неизвестную фолк-песню, тем более, подлинно народная "Не для меня" на пластинке тоже имеется.
Упоительный лиричный финал "Не бросай" Елены Юдановой ("Колибри"), "Женские штучки" в авторской версии и лихое "Чёрное знамя". Двадцать лет назад, на альбоме "На кухне" - это была песня о тогдашней разрухе, гимн анархической вольницы. Пожалуй, нынче чёрное знамя Скляра - это флаг Традиции. И, как в некоторых иконописных сюжетах, цвет Тайны - ещё одна важнейшая тема для Скляра. Одна из центральных песен альбома "Секреты" - почти заговор, обращение к таким "материям", что в современности забыты, задвинуты или подвергнуты осмеянию. Скляра привлекает сакральное, сокрытое образами "общества зрелищ", гаджетами и нормами. В конечно счёте именно в момент бытийного кризиса открываются особые возможности для полноценной духовной реализации.
Храни нас, Дева, храни,
Владычица наша, храни.
Они оскверняют наши святыни,
Плюют на алтари.
Пали, Кутузов, пали!
Пали из всех пушек, пали.
Любой бонапартий у нас всё равно
Найдёт своё Бородино.
Танковый парад
Алексей Касмынин
25 апреля 2013 0
Армия
Военная мощь страны на полигоне в Алабино
Утром девятого мая по Красной площади поедут танки. Они совершают ритуал, год за годом, слой за слоем связывают времена с оригинальной, первичной датой торжества Победы красной звезды над чёрной свастикой. Ритуал был прерван когда-то, но теперь он проходит регулярно. Случится парад Победы и в этом году. Но чтобы тысячи человек прошли строем, разворачиваясь и маневрируя, чтобы ракетные установки смогли прокатиться по брусчатке, соблюдая правильную дистанцию, как в милитаристском танце, прилагались усилия. Выбирали тех, кто станет лицом своего войскового подразделения, кто сможет под прицелом миллионов глаз ровно пройти по заветным серым булыжникам у кирпичных кремлёвских стен. Кажется, что парад Победы - это праздник, развлечение для зрителя, но нет - это удар в озлобленный и воспалённый глаз врага, который хочет видеть одно: слабость Российской армии, разгильдяйство в строю. Ему нужно уверенно отвечать, первый залп: есть ещё горючее в бензобаках и счётчиком Гейгера щёлкает уран в ракетах, второй залп: есть ещё солдаты, синхронность в строю, гордая осанка и решительный взгляд.
Говорят, что участников парада отбирают столь тщательно, что даже в несколько этапов проверяют состояние их психики и исследуют поведенческие реакции. Успех зависит от каждого человека. Потом они, лучшие из лучших, отличники строевой подготовки, высокоточные водители и, конечно же, эстетично скроенные, попадают в Алабино, что в Подмосковье, где построен полигон, повторяющий размеры Красной площади. Там уже все в сборе несколько раз они отрабатывают назначенную для парада программу.
Мне удалось попасть на последнюю репетицию парада Победы в Алабино, перед тем, как войска двинутся на Москву. Это был апрельский день с летним солнцем. Оно светило столь ярко, что делало сухой асфальт дорог практически белым. А снеговые сугробы серели, чернели, тонули в густых лужах, как тростниковый сахар в горячем какао. В девять утра я сел в микроавтобус Mercedes, припаркованный у Генштаба. Кроме меня, в нём находились ветераны. По дороге к полигону они разговаривали немного, лишь только бросая друг другу короткие восклицания-заговоры, отгоняющие прочь московские пробки. Пробки действительно растворились. Микроавтобус ехал, словно бы по Москве конца сороковых - лишь изредка мимо проносились другие автомобили, а за окнами в апрельском небе мелькали подъёмные краны: не успев отъехать, мы уже оказались на юго-западе и, на минуту замявшись у метро в гуще автобусов и маршруток, вырвались за МКАД. "Тут хорошая дорога, - вдруг сказал один из ветеранов, - к тому же пятница, утро, это ещё не бой быков". Другой усмехнулся ему в ответ: "Да, да".