Выбрать главу

Некоторые оккультисты до сих пор утверждают, что Новый Свет - действительно Новый, что его создали в середине XV века великие еврейские мудрецы, по молитвенному заклинанию которых Бог почти незаметно для остального человечества свернул дотоле плоскую Землю в шар, "швом" которого и стала Америка. А три огненных кита, видимо, оказались "ядром планеты". Более того, именно эти мудрецы и послали на запад Кристобаля Колона, известного нам как Христофор Колумб, - подобно тому, как Ной выпускал со своего ковчега голубя в поисках освобожденной от вод потопа земли (фамилия Колумб по-итальянски значит "голубь")

В Южной, Латинской Америке существует государство Колумбия, на землю которого (в его нынешних границах) прославленный мореплаватель ни разу не ступал, хотя она и запечатлена его именем. А тот кусок Колумбии, где Колумб действительно высаживался, с 1903 года - независимое государство Панама

Писатель Габриэль Гарсиа Маркес родился и вырос в Колумбии. Которую по праву считал сердцем так и не открытой Колумбом Америки. Где нет грани между реальностью и вымыслом, между историей и мифом, между миром и войной, между жизнью и смертью.

Только в этом отношении его Колумбия, его Америка отличались от остального мира. "Полковнику никто не пишет", "Сто лет одиночества", "Генерал и его лабиринты" - самые известные в мире (и у нас в стране) произведения Маркеса написаны именно об этом. И не только Маркеса.

Гватемалец Мигель Астуриас, чилиец Пабло Неруда, португалец Жорж Амаду, аргентинцы Хорхе Борхес и Хулио Кортасар, как и Маркес, - в числе признанных лидеров-мастеров-классиков "магического реализма".

Но возникает вопрос: почему свойственные всем этим художникам мотивы одиночества (даже "лучезарного", как у Неруды), потерянности, лабиринта, "закольцованности" времени и пространства человеческой жизни, что само по себе предполагает бытие ИНОГО времени и пространства, которое всегда рядом, - именно во второй половине ХХ века стали восприниматься как художественное явление мирового масштаба?

Предположу, что это связано с глобальным возвышением иной Америки, Северной, опыт жизни ПОД которой после 1968 года стал актуален не только для Южной, Латинской Америки с её "банановыми" и прочими республиками, но и для всего человечества. Этот опыт не был идентичным для Европы и Японии, для исламского мира и "постсоветских" государств, включая Россию. Но первым полигоном столкновения американской "массовой культуры" и её "святой троицы" в виде рекламы/комиксов/голливуда с иными культурами была именно Латинская Америка. "Теология освобождения", Кубинская революция и образ Че Гевары, Карибский кризис, в котором Хрущев оказался пародией на Колумба, - вот истинный контекст торжества "магического реализма".

"Коммунистические" или "фашистские" симпатии его творцов, точно так же, как различия между Пероном и Фиделем Кастро, выглядели глубоко вторичными на фоне их антиамериканизма.

Но Маркес, не будучи настолько "европоцентричным", как Борхес или Кортасар, и здесь в большей мере выразил суть "магического реализма" - из Колумбии в Мексику, где за ним по просьбе США сразу же установили негласную слежку, будущему лауреату Нобелевской премии по литературе (премию дали в 1982 году, а эмиграция состоялась годом ранее) пришлось переехать именно из-за обвинений в финансировании движения коммунистических партизан. Тех самых, которые потом посягнули на монополию американских спецслужб в производстве и распространении кокаина (еще один, вещественный, источник "магического реализма"?).

Жаль, что Маркес не успел ничего написать про американских узников Виктора Бута и Дмитрия Ярошенко, которых власти США обвинили в незаконных сделках с колумбийским ФАРКом. Но Россия, русские люди всегда интересовали и удивляли создателя "мира Макондо". "СССР: 22 400 000 квадратных километров без единой рекламы кока-колы!" - так он назвал своё эссе о Всемирном фестивале молодёжи и студентов в Москве 1957 года.

"Главным вызовом для нас стала недостаточность обычных средств, чтобы заставить поверить в нашу жизнь", - сказал Маркес в своей нобелевской речи. Действительно, разве можно поверить в то, что люди за десятки тысяч километров от нас точно так же мучатся, страдают, любят, ненавидят, надеются на будущее, как и мы с вами? Как все, кого не показывают в ежевечерних выпусках новостей, кого мы можем увидеть, коснуться рукой, утешить и помочь? Это невероятно сложно, почти невозможно.