Понимаю, что в моём возрасте после выхода этой статьи меня могут уволить. Но, видя всю эту гадость, не могу смолчать. Это моя страна, это близкие мне люди, молодые музыканты, которых мы учим– наше будущее. И нельзя мириться с его тотальным уничтожением.
С позиции большого жизненного и педагогического опыта считаю, что оба министерства: и образования, и культуры – в части руководства музыкальным образованием необходимо решительным образом реформировать
МузонАндрей Смирнов
Музон
Андрей Смирнов
Салон музон Захар Прилепин Культура
НЕЙРОМОНАХ ФЕОФАН. "Велики силы добра".
Ещё один герой Интернета, в течение года выбравшийся из сетевого мира и дающий концерты, на которые публика валит валом. В прошлом году в десятку российского iTunes вошёл дебютный альбом "В душе драм, в сердце светлая Русь". "Велики силы добра" — новое творение загадочного санкт-петербургского проекта.
Представьте себе вокалиста, лицо которого скрытого под капюшоном — только борода виднеется, — с балалайкой в руках, который под ядрёный драм-н-бейс, пропевает частушечные номера "Лапти разбить об пол", "Будь счастлива, Русь", "Хочу в пляс" или "Ходит изба ходуном ". Поддержку на сцене Феофану оказывают диджей Никодим и большой мультяшный медведь.
"Нейромонах Феофан" родился из ютуб-баловства, когда ролики с народными плясами получали иную, современную озвучку, из адаптированных фольклорных образов (чем Феофан не родственник Деда Мороза), из некоторых современных мультфильмов, в которых объективно диснеевская картинка ложится, тем не менее, на вполне патриотическое содержание.
В имени, видимо, идёт намёк на поджанр драм-н-бейса — нейрофанк. Хотя далеко не все песни, несмотря на регулярную "присягу", относятся целиком к драм-н-бэйс стилистике. Основной упор идёт на позитивную энергетику и соединение ритмов с этакой славянской мелодикой. На фоне сцены, заполненной депрессивным нытьём, — просто пир духа.
Первый альбом был больше и разнообразнее, "Велики силы добра" более цельный, попсовый, мелодичный, взявший из "драма" одну линию. Тексты носят скорее вспомогательный характер (исключение, пожалуй, финальный "Пасынок правил").
Куда бы я бы ни пошел, везде пляшу.
С собой повсюду балалаечку ношу.
Из-за спины, как случай будет, достаю.
Да драм-н-бейса песню славную пою.
Для Феофана в первую очередь важна не музыкальная, а образная составляющая. Его "драм" — дискотечно-танцевальный, закольцованный на песню, а не под электронные эксперименты. Хотя есть куда развиваться: например, помимо условно народной балалайки, интересно было бы задействовать народные духовые или гусляра пригласить.
По интонации Феофан, с поправкой на стилистику, порой напоминает не кого-нибудь, а "Алису". Из проявленных через Интернет коллег: Игоря Растеряева; "Камыш" или "Мужицкая силушка" из первой пластинки — вполне представляются в растеряевской программе.
"Нейромонах Феофан" — это "фолк вообще", без региональной привязки, что, конечно, неправильно, но отчасти неизбежно. Достаточно стереотипный набор: балалайка, добродушный мишка, лапти, топоры. Плюс (пост)модернизированные эффекты из фэнтези — вроде посоха с лазерными лучами. Но не противно, не клюквенно, не производит впечатления экспортной поделки, хотя и по ту стороны границы работает.
Говорить о серьёзной работе с фольклором пока не приходится. Зато "Нейромонах Феофан" действует на массовую аудиторию. Если "древнерусский драм" будет греметь на площадях во время праздничных "народных гуляний" — всё лучше, чем дежурная попса. И если вспомнить курьёзную любовь российского телевидения, то Нейромонах Феофан — готовый участник Евровидения. Национальный колорит, интернациональный звук, забавно и зажигательно. И медведь на сцене — не хуже, чем венгерский скрипач или фигурист.
Но в союзе балалайки с драмом можно углядеть и более глубинные эффекты. Вряд ли сами музыканты это знают, но движутся они в направлении, описанном знаменитым хореографом Касьяном Голейзовским: "Танцор древности плясал вместе с окружавшей его живой природой, разбуженный толчком-мыслью в результате скопившихся в сознании ощущений и руководствуясь чувством ритма. Интуитивно, путём неуловимых, может быть, даже для него самого ассоциаций, он слагал вполне понятную окружавшим его людям пляску-рассказ, составными и связующими частями которой являлись яркие, живые и подвижные образы, подсказанные мыслью и вдохновением".