На самом деле подобные шоу не только развлекают, но и контрабандой, 25-м кадром вливают в головы людям вполне определённые жизненные установки.
Во-первых, такие телеконкурсы пиарят идею "социальных лифтов". В переводе на русский идея "социальных лифтов" означает справедливость. То есть, получается, в нашей стране всё по справедливости, так как каждый имеет шанс, даже вон инвалиды без ноги танцуют. Надо только захотеть и очень-очень постараться. Сильно-пресильно — и ждёт тебя успех.
Парадоксально, но из идеи такой "справедливости" органично вытекает идея неравенства. Почему ты бедный и больной? Да ты просто плохо старался! Вот вам готовая система легитимации подчинения.
Во-вторых, подобные шоу настойчиво навязывают представление, что "подняться" можно с самых-самых низов. Куда ни плюнь — везде у них простые мальчики и девочки из Подмосковья. Начинаешь копать — и выясняется, что 80% "простых" конкурсантов такие "непростые", что мама дорогая!.. Особенно это было показательно на всяких там "Фабриках звёзд".
Последней каплей для меня стало новое шоу "Лучше всех", которое ведёт Максим Галкин. После его просмотра у меня реально начинает развиваться чувство собственной неполноценности. Смотрю на экран и понимаю, что сам я тупой и дети мои тупые. Ну, куда нам с такими рылами в калашный ряд?
Однако от ток-шоу типа "Пусть говорят" нас всё равно немного подташнивает. Может, потому, что "они всё врут"? Вряд ли. Если бы они врали, было бы скорее смешно, а не противно. Противно на самом деле от того, что подобные шоу находятся за гранью правды и лжи.
Как раз в "Пусть говорят", как правило, говорят правду. Проблема в том, что в подобных передачах нет искренности, нет реального диалога, нет желания и возможности разрешить сложную жизненную ситуацию. Единственный момент, когда Андрей Малахов говорит действительно искренне и от души — это реплика "Не переключайтесь"!
И вот как только он выкрикивает эту фразу, на долю секунды возникает зазор между красивыми декорациями шоу, и сквозь эту маленькую трещинку к нам заползает её величество Тошнота. Становится понятно, что на самом деле всем плевать — Малахову, продюсерам шоу, Первому каналу, инвесторам Первого канала. Плевать на всех этих диан шурыгиных, плевать на бесконечные истории про брошенок, забытых актёров, ветеранов и других несчастных, которые пришли в поисках справедливости на ТВ.
Тошно от того, что люди продают душу, чтобы попасть на передачу, а им никто и не собирается помогать, а даже если и помогают, то как подопытному кролику — ради рейтинга, науки, пиара, только не ради самого человека.
Вы скажете: "Да мы не смотрим подобные передачи, мы умные". И у меня только один наивный вопрос: а что же вы смотрите тогда??
Вагончик тронется...
Вагончик тронется...
Галина Иванкина
11 мая 2017 0
"Стена кирпичная, часы вокзальные,
Платочки белые… глаза — печальные!"
Из песни
Роман "Анна Каренина" — вовсе не о любви и даже не об Анне. Камергерова жена с её буйной страстью — предлог. Вронский — вообще деталь. Он случаен, как всякий… пассажир. "Туда ехала с матерью, а назад с сыном…". Вагончик тронется — перрон останется. Главная мысль — не жар любви и безоглядная жертвенность, а гибель души в условиях урбанизма. Что спасёт? Уход от мерзостей городской жизни. Паровоз тоже выбран не случайно — в конце-то концов, отчаявшаяся фемина могла бы и в реке утопиться, благо таких случаев не только в художественной литературе, но и в жизни тогда хватало. Она не приняла яд, как мадам Бовари, не угасла от чахотки и не бросилась в какую-нибудь живописную пропасть. Надобно железное чудище — символ наступившей цивилизации, которая, по мнению многих современников, буквально пожирала человечество. "Век девятнадцатый, железный, воистину жестокий век!"
В те годы, когда Лев Толстой работал над своим романом, пышным цветом расцветала приключенческая литература с описанием всесильных машин, волшебных летательных аппаратов и подводных кораблей. Город наступает! Машина — вот благодетель слабого и ограниченного хомо-сапиенса. Публика рукоплещет и ждёт появления механических горничных и железных дровосеков. Россия "дворянских гнёзд" уходила безвозвратно. По сути, гибель Анны — это крушение старого мира. Поезд, автомат, колёсный монстр перемолол живого и мягкого человека. Анна для поезда — рыхленькая плоть, незначительная помеха.