Бетон полосы был в чёрных жирных мазках резины, нанесённых непрерывно взлетающими и садящимися самолетами. Равнина вокруг начинала зеленеть, и на солнце хрупко и драгоценно поблёскивала проволока ограждения. Жилые и штабные модули образовали военный городок, и над ними возвышались мачты антенн, круглились чаши космической связи, в стороне с тихим стрёкотом кружили два вертолёта.
Окладников оставил саквояж в гостинице для приезжих и сразу же отправился в штаб представляться командованию.
В приёмной командующего, ожидая приглашения, сидели офицеры, все загорелые, некоторые с побелевшими от солнца бровями. Среди них он увидел майора с бронзовым от солнца лицом и яркими синими глазами, который при появлении Окладникова привстал, словно желал поздороваться. Но из кабинета командующего вышли два офицера-лётчика, возбуждённые и рассерженные. Было видно, что разговор с командующим был неприятным.
Окладникова принял генерал-полковник в пепельно-жёлтом камуфляже, знакомый по учениям в Западном военном округе.
— Как нельзя кстати, Владимир Дмитриевич. Разместились? Отдохнуть не придётся. Я вас введу в обстановку.
Он водил указкой по большой мятой карте, где Сирия, окружённая Турцией, Ираком, Ливаном, Израилем, была испещрена стрелами ударов, обозначениями опорных пунктов, значками военных баз, аэродромов, командных пунктов, складов с боеприпасами. Страна напоминала коросту с надрезами и ожогами, нанесёнными войной.
— Это Алеппо, — указка ударила в карту, где густо краснели и синели стрелы ударов, топорщились зубцы рубежей, толпились флажки с обозначениями террористических групп. — Мы берём Алеппо и обретаем контроль над всей центральной Сирией вплоть до турецкой границы, откуда противник получает боеприпасы и снаряжение. Это обеспечит исход войны и поставит американцев перед свершившимся фактом. Путь сирийским войскам преградили несколько подразделений Джабхат ан-Нусры, закрепившись на опорных пунктах западнее Алеппо. Сирийцы будут их брать, но это сопряжено с большими потерями. Сирийская армия истощена, и на счету каждый солдат. Вам надлежит разработать план операции по уничтожению бандгрупп на основании вашего опыта в Таджикистане, Киргизии, Казахстане. Командование выбрало вас как наиболее опытного генерала.
Окладников смотрел на карту, на изуродованную страну, которую продолжали терзать бомбами, реактивными снарядами, превращая мечети и храмы в опорные пункты, арыки и каналы в противотанковые рвы и окопы, цветущие города в дымящееся месиво крови, боли и ненависти. В Москве он изучал театр военных действий, сирийский фронт, на котором сошлось множество стран, военных структур, нефтяных корпораций, и в этой липкой от крови карусели, где крутятся вихри зла, существует невидимая точка, травяной бугорок, весенний усыпанный цветами куст, под которым он будет лежать, умирая, и его любимая, ненаглядная не услышит от него слов утешения и обожания.
— Группировка, которую вам надлежит уничтожить, насчитывает до восьмисот человек, у неё на вооружении четыре танка, восемь бронемашин, двадцать гаубиц, несколько заминированных автомобилей, которые они станут использовать для прорыва, и десяток смертников, предназначенных для той же цели. В ваше распоряжение передаются четыре сирийских батальона, группа наших советников, авианаводчики. И средства Воздушно-космических войск, готовых действовать в ваших интересах. Вам надлежит вылететь завтра утром в район боевых действий. С вами полетит майор, специалист по электронной разведке.
Генерал нажал кнопку, и появился майор в "песчанке", с худым загорелым лицом, на котором сияли молодые васильковые глаза.
— Желаю удачи, — генерал-полковник пожал обоим руки и, уже забывая о них, схватился за рацию.
— Майор Латунин, — представился офицер, когда они покинули кабинет. — В Таджикистане я вместе с вами работал. Обрабатывал картинку из космоса и готовил материалы авиаразведки.
— Да, да я помню, — произнёс Окладников. — Была облачность, но вы обеспечили высокое качество изображения.
— Здесь облаков почти не бывает. Картинки отличные. Но солнце коварное, злое. Я за день под солнцем набегаюсь, а ночью спать не могу. Под веками белое солнце горит. Потом стал носить тёмные очки, отпустило. У вас есть тёмные очки, товарищ генерал?
— Нету.
— Возьмите мои. У меня есть вторая пара, — майор достал из кармана тёмные очки и протянул Окладникову. Тот благодарно взял.