Конечно, кое-кто рад будет списать все “на безудержные фантазии старого антисоветчика”, но не будем забывать время и место публикации. “Форин эфэйерз” - далеко не бульварное чтиво о заморских аферах, а фактический официоз администрации Клинтона, да и Бжезинский - вовсе не “пикейный жилет на Приморском бульваре”, а один из идеологов и учителей нынешней американской элиты.
И дело не только в этой статье. Признаки новой линии Вашингтона на окончательное добивание России множатся, что бы там ни говорил “друг Билл” на ушко закадычному “другу Борису”. И пахнут они прежде всего каспийской нефтью. Пирог в 4 триллиона долларов, как скрупулезно подсчитали на Уолл-Стрите, слишком аппетитен, чтобы делиться им даже с друзьями. Не случайно “Вашингтон пост” писала в начале октября, что “Администрация Клинтона и американские нефтяные корпорации усиливают кампанию за прекращение вековой гегемонии России над зоной Каспийского моря с ее огромными нефтяными и газовыми богатствами, потенциально имеющими решающе важное значение для достижения стратегической цели США - приобщения важных новых источников энергоресурсов за пределами Ближнего Востока”.
В эту кампанию прекрасно вписывается не только давление на Газпром со сверхзадачей развалить европейский консорциум по сотрудничеству с Ираном, но и дышащие благородным негодованием доклады о “российской организованной преступности”, буквально наводнившие информационное пространство США. Вместо реальной помощи по борьбе с этим огромным и в немалой степени завезенным с Запада злом (или уж, во всяком случае, насажденным теми, кого Запад считает своими союзниками в нашей стране), - аргумент “криминальной России” используют уже чуть ли не в оправдание расширения НАТО на восток, различных форм торговой и экономической дискриминации Москвы и т.д.
Больше всего в этих разоблачениях доставалось Березовскому, главное прегрешение которого, в глазах Запада, состоит вовсе не в том, в чем он действительно виноват перед народами России, а в том, что, окончательно зарвавшись, потянулся Борис Абрамович к “каспийской трубе”, через которую его и “слили”. Вот Гусинский поосмотрительнее - и уже подвластный ему печатный орган “Сегодня” в последних номерах убеждает читателей, что России вообще никакие нефтепроводы на Каспии не нужны - его и не трогают. Такая вот выборочная борьба “свободного мира” с нашей доморощенной олигархией, которую к серьезным делам не допускают и не допустят никогда.
Как выяснилось из слов бывшей сотрудницы Совета национальной безопасности США Шилы Хеслин, вызванной недав- но в сенат для дачи показаний по делу о коррупции, еще в октябре 1995 г. Клинтон специально звонил Алиеву, чтобы повлиять на выбор маршрута нефтепровода из Баку, который не находился бы под прямым российским контролем. В апреле 1997 г. в одном из докладов госдепартамента были окончательно сформулированы цели США относительно Каспия, которые, как отмечалось, “состоят в надежной привязке этого региона к Западу” через трубопроводы и транспортные коридоры, проходящие вне пределов России.
Важно и то, что в “каспийском проекте” видны личные интересы многих видных фигур американского истэблишмента. Как писала недавно та же “Вашингтон пост”, “последняя нефтяная лихорадка нашего столетия” вовлекла в качестве вкладчиков капиталов и консультантов причастных к проекту монополий таких известней- ших деятелей, как бывшие госсекретари США Генри Киссинджер и Джеймс Бейкер, министр обороны Дик Чейни, министр финансов Ллойд Бентсен, шеф аппарата “Белого Дома” Джон Сунуну, а также бывшие помощники президента по национальной безопасности Брент Скоукрофт и… сам Збигнев Бжезинский, который, например, числится консультантом нефтяного гиганта “Амоко”. И есть все основания предполагать, что данная группа американской элиты вполне разделяет геополитические взгляды Бжезинского на организацию евразийского пространства, поскольку от их реализации зависит личный “профит” каждого участника.
Совокупность этих факторов позволяет предположить, что вариант раздела России на европейскую ее часть, Сибирскую и Дальневосточную республики, предложенный Бжезинским, может быть воспринят соседями РФ и другими заинтересованными субъектами мировой политики как предмет для обсуждения и вскоре окажется на повестке дня.
Дмитрий МИНИН
ВОЙНА РАЙОННОГО МАСШТАБА
Александр Бородай
ВОЗДУХ БЫЛ пропитан водяной пылью, и окружающие холмы почти скрывались в холодном тумане. На Северном Кавказе опять наступила обычная для этих мест сырая и гнусная осень. В машине, прыгавшей по ухабам проселочной дороги, было тесно - шесть человек и пять автоматов. Сидящий рядом осетинский боевик, седыми кудрями, горбатым носом и тонким лицом напоминающий художника из французской богемы, поправил самодельные подсумки, потом сказал, ткнув пальцем в окно: “Вот там - уже Ингушетия, пониже деревни у них посты, а дальше Майское и за горочкой, в восьми километрах, уже Назрань”. Поля вокруг заросли сорняками, последний раз здесь пахали и сеяли не меньше двух лет назад. Небольшая воронка на дороге, чуть позади нас - все, что осталось от подорвавшейся здесь пару недель назад машины с электриками.
Здесь, в правобережном районе Северной Осетии, идет тихая незаметная миру война. Ингуши, претендующие на половину Осетии как на свою историческую родину идут через границу малыми группами до двух десятков человек. Обходя стороной редкие посты федеральных войск, они врываются в осетинские деревни, угоняют людей и скот, минируют дороги, обстреливают и взрывают нефтяные вышки и базы. Несколько дней назад зарезали поехавшего на осле в лес старика. Неделю назад всадили больше десятка выстрелов из гранатометов в спящий поселок. В еженедельные рейды “с той стороны” обычно ходят не только жители приграничных ингушских селений или мигранты из Осетии, но, скорее, опытные чеченские боевики - “братья вайнахи” - таким образом оказывают помощь своим ингушским родственникам. Не раз за последнее время на трупах погибших в перестрелках визитеров находили и иностранные арабские или египетские документы и деньги.
Осетино-ингушскому конфликту исполнилось четыре года, и постоянные стычки на границах этих республик уже почти не привлекают внимания “мировой общественности”. Те крохи информации, которые все-таки проходят, имеют, как правило, стандартный, проингушский характер. Ведь мировые СМИ крайне трепетно относятся к свободолюбивым вайнахам - чеченцам и ингушам - и недолюбливают осетин - извечных союзников русских.
Но в последние месяцы стало очевидным фактом, что ингушские боевики резко усилили давление - стычки стали все чаще, возросло количество участвующих в них бойцов, улучшились их вооружение и выучка. А подписанный президентами республик Аушевым и Галазовым 4 сентября “Договор об урегулировании отношений и сотрудничестве” остается ничего не значащей бумажкой. Из сорока тысяч ингушей, покинувших Осетию в начале конфликта, “на места постоянного проживания” не вернулся практически никто.
Местное осетинское население уже давно не ждет помощи из Москвы или из Владикавказа и сплотилось в отряды самообороны. Потихоньку разжились не только автоматами и винтовками, но и пулеметами, гранатометами, бронетранспортерами и прочим более серьезным вооружением. Наладили дежурство на границе, поставили собственные посты и секреты. Часть людей “для легализации” пришлось влить в полк патрульно-постовой службы, благо, местное милицейское начальство смотрит на такие “дипломатические” ходы благосклонно. Деньги на покупку вооружения и боеприпасов дают местные предприниматели, которые, таким образом, автоматически стали полевыми командирами.