Что касается европейского региона, то его перспективы более или менее ясны (хоть и не бесспорны). Европа на полных парах идет к введению с 1999 г. единой европейской валюты. Есть основательные сомнения лишь относительно Лондона, который занимает промежуточную позицию между европейской и американской финансовыми системами.
США же пока пытаются распространить организационно-финансовые структуры Северо-американского общего рынка (НАФТА), куда сегодня входят Канада, США и Мексика, на Южную Америку. Но здесь они наталкиваются на довольно жесткий отпор южно-американских государств, предпочитающих крепить свою собственную систему интеграции, МЕРКОСУР. Во всяком случае, октябрьский вояж Клинтона по странам Южной Америки был самым невежливым образом сорван.
Еще менее определенным представляется расклад сил в азиатском регионе. Там до сих пор нет явного лидера. Экспортная ориентация экономик большинства “новых индустриальных стран” Азии в последнее время начинает давать сбои, а претензии Японии на роль регионального лидера сегодня убедительно оспариваются Гонконгом (теперь Китаем). Система регионального азиатского сотрудничества находится в процессе становления, в расплавленном текучем состоянии с неясными границами. Региональный товарооборот только начинает складываться, - пока большинство стран региона ориентированы в своей экспортной политике больше на США, чем друг на друга. Этому региону еще предстоит заложить основы топливно-энергетической и транспортной инфраструктуры и решить проблемы производственно-технологической независимости.
Неясностей, таким образом, еще очень много, но время поджимает. Дело в том, что к началу нового тысячелетия будет в основном исчерпана инерция экономического подъема и в Америке, и в Европе, и в Японии. Фаза подъема и так беспрецедентно растянулась. Период экспансии и роста должен смениться периодом сосредоточения и модернизации, формирования новых региональных плацдармов, на которых и будут закладываться компоненты нового роста, компоненты конкурентных преимуществ для грядущего этапа мировой гонки.
Поэтому-то и прокатилась волна последних предстартовых корректировок в недрах мировой финансовой системы. Здесь действуют опытные гладиаторы: они знают, как перед схваткой сбить дыхание противнику, лишить его морально-политического перевеса, кредита, перетянув часть его на себя, получив тем самым стартовую фору.
Первыми ударили американцы в направлении Гонконга-Китая. Вероятнее всего, этот удар был согласован с Японией, поскольку она кровно заинтересована сбить потенциал с набирающего мощь второго азиатского центра, опертого на Китай, и имеющего, кстати говоря, выраженный антиамериканский вектор.
Гонконгский доллар не шелохнулся. Трудно сейчас сказать, каких валютных затрат это стоило гонконгским финансовым властям и Китаю. Эта атака рикошетом ударила по Нью-Йоркской фондовой и валютной биржам, спровоцировав обвал акций и ослабив доллар. Участвующие в атаке фонды, в частности фонды Сороса, потеряли несколько миллиардов долларов, но американские биржи быстро пришли в себя. Этот первый результат, несомненно, был рассчитан, - американским финансам нужна была корректировка излишне перегретого и переукрепленного доллара, чтобы “охладить” американскую экономику и плавно перевести ее в фазу неизбежного циклического спада.
Одновременно второй удар американские фонды направили на непокорную и гораздо более слабую Бразилию. И ей, видимо, придется заплатить за свою слабость не только десятком миллиардов долларов, но и своей пенсионной системой.
Гораздо более болезненный рикошет от атаки на Гонконг пришелся на экспортно-ориентированные “азиатские тигры”: Южную Корею, Таиланд и др. Финансовые потрясения там спровоцировали банковский кризис в Японии. А поскольку Япония очень глубоко интегрирована в финансовую империю доллара, ее банковский кризис запустил вторую волну обвалов на финансовых площадках Лондона и Нью-Йорка. Это падение вызвало тревогу не только в Нью-Йорке, но и в Европе. Франция и Германия предприняли меры по поддержанию доллара, ибо они никак не заинтересованы в такой форсированной дестабилизации существующих валютных отношений накануне сложного и болезненного процесса запуска новой евровалюты. Но сам главный источник дестабилизации, Япония, не спешила откликнуться на требования США срочно погасить свой банковский кризис ценой государственных валютных резервов. Не получив на первой волне кризиса пальмовой ветки регионального лидера, Япония начала свою игру. И не исключено, что она решится на то, чтобы инициировать третью волну мирового кризиса, разрешив своим банкам сбросить американские казначейские облигации. А это грозит уже результатами, на которые американцы явно не рассчитывали: ослабление их позиций как на американском континенте, так и в отношениях с Европой, в частности, в плане ее влияния на Лондон.
Но скорее всего, таких потрясений не допустят, - по большому счету они не выгодны никому, в том числе Европе и самой Японии.
Эхо крупных обрушений в мировых финансовых центрах дошло до России лишь в виде “слабого импульса”. Это и понятно. Российские финансы слишком незначительная величина, к тому же мало связанная с базовым хозяйственным комплексом. В собственно-экономическом (хозяйственном, реально-производственном) плане этот импульс мог бы даже пойти России на пользу. Однако и такого слабого импульса в нынешней ситуации достаточно, чтобы его удар сделал возможным опрокидывание в ближайшие месяцы всей финансовой, а значит и политической, системы РФ.
Такое опрокидывание выводит нас в зону непредсказуемости, где начинают работать факторы внеэкономического характера. Однако, будучи возможным, это опрокидывание не предопределено. И даже не “сверхвысоковероятно”. Что надо сделать, чтобы слабый импульс Гонконга и Токио сработал во благо у нас, в РФ? Нужны достаточно очевидные коррективы экономической политики.
Во-первых, властям придется пересмотреть свое отношение к “портфельным” инвесторам, к раздуванию фондового рынка без соответствующего роста в реальном секторе и к дальнейшему наращиванию государственного долга. Эта политика, как теперь всем стало ясно, не давая никаких дивидендов, ведет в одностороннюю кабалу к мировым финансовым центрам и к абсолютной уязвимости перед лицом спекулятивных атак и финансовых манипуляций.
Во-вторых, нужно понять, что время западоцентризма заканчивается. Мир разбегается, раздирается, растаскивается по региональным блокам. Теперь ведущую роль начинают играть не финансово-спекулятивные фикции, а ресурсы, производственно-технологические мощности, научный потенциал. У России этого добра много, и именно на него будут направлены аппетиты европейского и, в особенности, азиатского региональных субъектов. С другой стороны, именно поэтому данный потенциал становится мощным козырем в наших руках, предметом выгодного торга. Но, чтобы не быть ограбленными и получить максимальный стратегический выигрыш, нужно начинать дальновидную, тонкую игру на противоречиях между формирующимися региональными центрами.
В третьих, нужно срочно менять вектор внутренней экономической политики, направив его на поддержание и развитие крупных отечественных корпораций, способных, как Газпром, на равных включаться в мировое разделение труда по всем азимутам.
Тогда слабый импульс больших обрушений, возможно, станет подлинным, а не провокационно-спекулятивным оздоровительным шоком, после которого, Бог даст, с трудом пойдем на поправку.
А. БАТУРИН
МЫ НЕ ОТСТУПИМ! ( диалог Александра Проханова с президентом ПМР Игорем Смирновым )