Киев по указке Вашингтона неоднократно делал заявления и принимал официальные документы о том, что РФ рассматривается с украинской стороны как геополитический и даже военный противник. У них это записано даже в военной доктрине — есть такой документ. Соответственно, мы должны как-то на это реагировать? Оказывается, нет — единственной нашей реакцией стали небольшие таможенные барьеры после того, как Украина попала в торгово-экономическое пространство Евросоюза. Соответственно, мы не могли дальше иметь прозрачную экономическую границу с Украиной и всё-таки подняли пошлины на импорт с территории "незалежной". А каким образом украинская продукция массово попадает в наши магазины? Видимо, всё-таки протекционизм заключается не только в поднятии пошлин, но и в том, что товары каких-то стран просто запрещаются для ввоза. Этого не было сделано. Элементарная политическая логика: если тебе объявляют войну, то ты не можешь и не должен делать вид, что этого "не услышал" — ты обязан в целях обеспечения безопасности своей страны принимать адекватные контрмеры. Этого тоже не было сделано. Кстати, в "Стратегии экономической безопасности России" несколько раз повторяется тезис о том, что должен быть какой-то механизм реагирования на враждебные решения со стороны других стран. Но документ уже вступил в силу, а где же предписанный им "механизм реагирования"? Его нет. То есть "стратегия" — очередная писулька, которая, судя по всему, даже нигде никем особо не читалась.
Так что у нас нет практически никакого центра управления страной, экономикой — внутри. Все эти центры находятся — вовне.
Казалось бы, мы с Украиной непреодолимые антагонисты, даже уже враги, все связи рвутся… А вместе с тем — сама жизнь совершенно одинакова по обе стороны границы, что тоже наводит на мысль о едином центре управления. Почему это с бухты-барахты одновременно там полиция — и здесь полиция? Там нацгвардия — и здесь нацгвардия (хотя известно, что на Украине "нацгвардия" — это чисто фашистское движение)? Это касается и одновременного обнищания населения, и обвала курса национальных валют. Мы объясняем это санкциями, но против Украины нет никаких санкций. Вместе с тем, давление на простого труженика увеличилось совершенно одинаково — что там, что здесь. Жизненный уровень человека реально рухнул вдвое (а то и больше) по обе стороны границы. Примеры общего нашего движения в хаос, нищету и неисчислимые бедствия — да ещё в условиях кровавой драки между собой — можно множить и множить. Конечно, можно сказать, что это результат некой глобализации, некой унификации всего и вся в экономике, в политике, в культуре. Но, действительно, тут ведь ещё добавляется некая синхронизация, потому что всё-таки глобализация неравномерна по миру, а тут многие вещи идут абсолютно параллельно. Мне вообще ситуация представляется следующей: сегодня повторяется история 80-летней давности, когда некие закулисные хозяева готовили большую войну в Европе. Только тогда развалили по разные стороны барьера Германию и Советский Союз. Тут, кстати, много ещё непонятного. Можно вспомнить, скажем, индустриализацию. Конечно, индустриализация — это героический подвиг советского народа. Но при этом удивительно: Советский Союз находился в экономической блокаде, и тем не менее индустриализация проводилась. Я как экономист до сих пор не могу расшифровать многие секреты и тайны этой индустриализации. А в Германии ситуация была более понятна. Там была накачка англо-американским капиталом, там практически были попраны все решения Парижской мирной конференции о демилитаризации Германии. И сегодня напрашиваются параллели, только в качестве Германии сегодня используется Украина, откуда также несётся душок нацизма. Понятно, что "весовые категории" Украины и РФ несопоставимы, но я не исключаю, что к Украине будут добавлены другие какие-то "союзники" и в совокупности будет обеспечен примерный паритет противостоящих сторон.
Спасая Церковь, спасём страну
Спасая Церковь, спасём страну
прот. Георгий Завгородний
25 мая 2017 0
К чему ведёт пассивная позиция Московского патриархата на Украине за последние годы
Первое соприкосновение с попытками нарушить свободу совести в будущем фашистском государстве под названием "Украина" у меня произошло в 2004 году: уже будучи в сане, я после воскресной литургии говорил проповедь. Несмотря на день президентских выборов, храм был полон, то есть на службе присутствовало человек двадцать-тридцать, для небольшого станционного городка (или, вернее, большого села) с населением в пять тысяч человек на краю Днепропетровской области, который некогда славился своими ярмарками, бывшими громче и богаче воспетых Гоголем Сорочинских, — это очень много.