А стригаль этот с голой и, как булыжник, бесформенной головой еще мальчишкой видел Сталина на вокзале в Батуми. “Помню - низенький старичок, очень некрасивый. Из красного вагона махал рукой. Толпа молчала, хлопала одними пальчиками, почтительно. А китель на нем был белый с большими звездами на погонах. А вы знаете, что Гитлер ему во время войны тайное письмо прислал, предлагал замириться и отдать ему грузинское царство?.. А когда к нему в Кремль приехал один земляк-гориец и обругал за глупости наших начальников, то он сказал: “Поедешь обратно в Гори - купи себе бутылку хорошего “Цинандали” и пей по дороге так: выпьешь рюмку - долей водой. Выпьешь другую - опять долей водой”. Ну вот, когда этот человек вернулся сюда, то вместо вина в бутылке оказалась обыкновенная вода. После этого он ни в чем уже Сталина не упрекал”…
Легенды, анекдоты о нем здесь не действовали, их как бы не слышно было из-за постоянного вулканического гула, который волновал, как рок-концерт за толстыми бетонными стенами. Я жаждал снова попасть в поле этой вибрации, заглянуть в ту озоновую дыру нашего прошлого, через которую, я чувствовал, душа втягивается в нечто надмирное - к Богу или дьяволу - трудно было сразу определить. Но - бодрил, волновал пантеон на одного. Отогревшись, я снова взбежал в залы, опять остался один на один с ним.
СЛЕДУЮЩАЯ ФОТОГРАФИЯ Была довольно известна. После боев под Царицыным он в кабинете в кожаной куртке и уже со сталинскими усами сидит за большим столом с телеграфным аппаратом, взявшись раскинутыми руками за столешницу. Набегался. Навоевался. Отдыхает. И никто еще не догадывается, сам он - тоже, что схвачена не столешница, а вся страна. Что не насмешливый курильщик сидит и исполняет должность “завсектора”, а кабинетный гений.
До следующей фотографии - два шага, по времени - восемь лет. А он все тот же клерк партийный. Летом в легкой полувоенной блузе, конечно же, в сапогах, идет по московской улице с папочкой под мышкой или никем не узнанный, или же не поражающий еще золотой пылью помазанничества над головой…
- Простите, это вы, кажется, сейчас разговаривали с садовником? Вы из России?
Истощенный, очень высокий человек в кургузой куртке и длинноносых ботинках угрюмо глядел на меня сверху. Это оказался мой соотечественник, русский. Раньше так вот заговаривали с туристами эмигранты времен войны в Европе, не кичащиеся еще своей отверженностью - добровольной ли, принудительной ли, а страдающие. И вот мы, два русских человека, на чужбине, в Грузии, стоим под взглядом сотен сталинских глаз - единственными посетителями музея. Мой новый знакомый рассказывает:
- Я - киномеханик. Здесь, на дне рождения, буду хронику показывать. Сегодня решил аппаратуру проверить. Гости любят старое кино. Раз в год у меня хороший заработок.
Затем выясняется, что он - бывший технолог на здешнем консервном заводе, который растащили. Теперь работает в горгазе, где газа нету, и зарплаты - уже год. У него две дочки-старшеклассницы. Жена померла три года назад. В прошлом году он в горах получил участок земли, вместе с девочками ворочали пудовые камни, расчищали, пахали, садили. Все, что выросло, - украли на корню. Зима будет голодная. Девочки болеют и отказываются говорить по-русски даже дома. Хотят как можно лучше научиться по-грузински. Ставку делают на замужество. Они светловолосые, в мать. Вроде парни грузинские вертятся вокруг них. Может, и удастся пристроить. А сам он, отец, подрабатывает фотографом в тбилисской русскоязычной газете. Принципиально не учит грузинский: “Я русским помру”. Газету ругает. Подобострастная, говорит, газета. Ничего русского в ней. Редактор подыгрывает грузинским националистам. Совсем как голодные девочки, редактор тоже руководствуется самочьим инстинктом выживания. Русских в Гори немного. Богатых - нет…