й популярностью во всей Восточной Азии, в том числе, например, являющейся государственным символом Южной Кореи. Нельзя исключать, что именно на основе сближения Токио и Пекина, а это, между прочим, пророчит и С. Хантингтон в своем "столкновении цивилизаций", возникнет новая мировая валюта, наиболее удачным названием которой некоторым специалистам представляется именно монада, поскольку она несет в себе огромное символическое наполнение и не может не быть привлекательной для традиционалистского населения региона. Она могла бы стать достойным соперником доллара, со всеми вытекающими для него не очень веселыми последствиями, и евро, введение которого в 1999 году вполне может ускорить этот процесс. На такую возможность косвенным образом указывает и поведение Японии во время Второй американо-китайской войны. В банковских кругах Нью-Йорка, например, имеются серьезные подозрения относительно строгости японского нейтралитета в ходе последних событий — уж очень самоуверенно держал себя Китай. ВОЗНИКАЕТ ЕСТЕСТВЕННЫЙ вопрос, а что же мы? Какое место отведено России в разворачивающейся схватке — "… гостя случайного", поля брани, разменной монеты или, как иногда говорят, антрекота? Все, конечно, будет зависеть от нее самой. Но исходить из мазохистской позиции заведомой обреченности, видимо, было бы, по крайней мере, несколько преждевременно и не очень патриотично. Следует твердо знать, что во всех американских доктринальных разработках по отношению к России и на ближнюю, и на дальнюю перспективу главенствующим продолжает оставаться принцип того, что она есть и будет единственной державой в мире, способной физически уничтожить Соединенные Штаты, какая бы заниженная самооценка умышленно ни навязывалась ими Москве. Хотелось бы, конечно, "балетом и плотинами на Енисее", но что есть, то есть. Примерно из этого же исходит Китай , планируя стратегию противоборства со своим все еще более мощным историческим соперником, он отнюдь не склонен пренебрегать русским фактором. Важнейшей для нас проблемой, однако, является то, какую именно роль он ему отводит и как намерен по отношению к нему себя вести? С американцами все более или менее ясно. Статья Бжезинского в "Форин эффэйерз", откровенно проповедующая раздел России, появившаяся, кстати говоря, точно 50 лет спустя установочной статьи Дж. Кеннана там же на "сдерживание" Советского Союза, должна уже развеять всякие сомнения. И не надо успокаивать себя иллюзиями по поводу плюрализма мнений в американском научном сообществе. Бжезинский — член другого сообщества — высшего. Даже якобы более благосклонный к нам Хантингтон, отводящий России православную нишу, не представляет ее себе в образе партнера и лишает в своих умопостроениях, к тому же, всего того, что "православным не является". А если вспомнить, что часть "духовно близких" стран уже выстроилась в НАТО, а часть попросту оккупирована (РС в БиГ) или находится в международной изоляции, как Югославия, тогда на круг остается не больше, чем у Бжезинского. И вот уже официальный представитель зам.госсекретаря Строуб Тэлботт предупреждает русских в своем выступлении в Стэнфордском университете, опубликованной в "Независимой газете", не вздумать "повторять путь Александра Невского", совсем как уполномоченный псов-рыцарей с Чудского озера. Сложнее с китайцами. Они не так откровенны в высказывании своих мыслей и не так лезут с назойливыми советами. Их намерения легче угадываются при рассмотрении общего вектора китайской политики, а все говорит за то, что не просто в обозримой перспективе, но и в принципе он будет устойчиво показывать Юго-Восточное и Восточное направления. Именно там сосредоточены основные жизненно важные интересы Пекина среди цивилизационно близких ему народов. Его задача ведь не просто в том, чтобы продвинуться в Мьянму, Малайзию, Сингапур, Индонезию (в современном экономико-организационном смысле), объединиться с Тайванем, и все это при яростном противодействии Вашингтона, но и постоянно там оставаться. Осуществлять одновременно экспансию на север, подталкивая Россию к сближению с НАТО и США, в этих условиях было бы для КНР самоубийственным. Не таковы нынешние китайцы. К тому же в 1999 году, после объединения с Макао, в их стратегии, по всей видимости, появится еще одно важное направление — южно-американское. Вообще удивительно, как форпосты англоязычной и латинской ветвей западной цивилизации в Китае постепенно начинают играть прямо противоположную роль, становясь наиболее эффективным орудием "Поднебесной" в соперничестве с бывшими цивилизаторами, как бы в расплату за их колониальные грехи. Ценность Гонконга ведь не только в валютных резервах и высокой технологии, но и в сотнях тысяч двуязычных менеджеров, прекрасно разбирающихся во всех тонкостях мировой экономики, на подготовку которых КНР самостоятельно пришлось бы затрачивать едва ли не больше средств, чем получено непосредственно в результате объединения. Их включение уже сказалось в последних схватках, а в будущем скажется еще больше. Точно так же португалоязычные жители Макао являются естественным человеческим резервом Китая для броска в Латинскую Америку. Приводимый обычно в качестве подтверждения китайской опасности для России демографический фактор при ближайшем рассмотрении тоже не представляется таким уж устрашающим. Плотность населения в зонах КНР, совпадающих по природным характеристикам с условиями на прилегающих российских территориях, не на много выше, чем в самой России. Основные миграционные потоки Китая также показывают устойчивое направление на юг. Для того, чтобы эта проблема в конце концов не казалась такой уж грозной, достаточно наладить нормальную работу паспортных столов и патрульно-постовой службы на Дальнем Востоке. Взяв курс в соперничестве с Вашингтоном преимущественно на экономические инструменты и сознательно пока отказываясь от по-настоящему серьезного наращивания военного потенциала, Пекин в то же время не может быть полностью уверен в том, что в тот или иной момент американцы не захотят использовать каким-то образом свое преимущество в данной области, прежде всего в связи с проблемой Тайваня. Наличие в мире альтернативной ракетно-ядерному комплексу США военной машины в лице российских СЯС, которая самим фактом своего существования оказывала бы на американцев определенное сдерживающее воздействие, таким образом, целиком и полностью отвечает стратегическим интересам КНР. И в этом состоит главное принципиальное отличие в позиции Пекина и Вашингтона по отношению к Москве. Отсюда первый вывод: в силу действия глобальных и долговременных геополитических факторов китайцам не на словах, а на деле нужна мощная Россия и "надежная крыша на севере". Ни о каком бескорыстии речи, естественно, не идет, в отношениях между великими все построено на продуманном и фундаментальном расчете, но именно он, а не прихоти вождей, упорно показывает нам в сторону Китая. Военный зонтик, кстати говоря, когда он понадобится хотя бы в виде флага, а в том, что рано или поздно это произойдет, сомневаться не приходится, тоже может иметь свою цену. Конечно, разыгрывать спектакли о вечной дружбе — это безнадежный архаизм, необходимая дистанция и собственная выгода, безусловно, всегда должны иметься в виду. Александр Невский ведь тоже с ордой дружил, но в обман ей не давался. Да и внешнеполитические зигзаги последнего времени самой России вряд ли способствуют тому, чтобы ее кто-либо рассматривал в качестве вполне надежного партнера. Но если курс выбран, то его надо неукоснительно придерживаться, а время само все расставит по своим местам. Далее. Финансовый кризис в Азии показал, что либеральные экономические модели, навязываемые Западом остальному миру, не только не являются залогом успешного развития, но могут в одночасье похоронить любую страну. Россию, как и всю Восточную Европу, воздержались "обваливать" не благодаря тому, что они более успешны, а потому что они более послушны и не делают пока серьезных попыток вырваться за пределы рекомендованных моделей. Гайдар в общем не блефует, когда говорит, что они могут "обрушить финансы этой страны", поскольку сам участвовал в создании такой системы, трогать которую опасно для всех. Сегодня революция — завтра, как это ни прискорбно, голод и бунты. В связи с этим напрашивается вывод о том, что существующую модель, показавшую всю пагубность для России, тем не менее надо менять постепенно, элемент за элементом, не давая возможности ее изобретателям нажать кнопки встроенных в нее механизмов разрушения. Китайский опыт тут, а если получится — и поддержка, незаменимы. Наконец, если говорить о комплиментарности, то есть взаимодополняемости, то она как раз в наибольшей степени характеризует не только геополитическое, но и геоэкономическое положение России и Китая. Что, по всем прогнозам, в самое ближайшее время явится главным сдерживающим развитие КНР фактором, так это дефицит электричества и энергоресурсов в целом. И если соответствующие проблемы юга в определенной перспективе могут быть решены за счет колоссального гидропотенциала Тибетского нагорья, то на севере страны этот недостаток самостоятельно невосполним. Китайцев следует убедить, что средства следует вкладывать не в сомнительный Туманганский проект строитель