А. П. Вы прекрасно понимаете, что идеологии не придумываются на клубах, не придумываются в лабораториях политических,- они там только формулируются или дорабатываются. Там, в этих клубах, в этих политических лабораториях лексически и философски выражается то, что разлито по площадям и что, по существу, добывается страшным историческим опытом и страшным историческим творчеством народа. Историческое творчество — страшно, как любая встреча с неведомым. Ваша идеология будет теперь проверяться и в шахтах, где гибнут шахтеры, и в Чечне, и в коррумпированных министерствах, и в регионах, каждый из которых поделен, наверное, на 60 корпускул, где в каждой — своя бандгруппировка. Похоже, вся Россия превратилась в огромное скопление феодальных удельных княжеств, во главе которого стоит князь-"авторитет". Выдержит ли ваша философема "нового социализма" встречу с этой жуткой реальностью?
Ю. П. Думаю, что да. Вы правильно сказали, что не в клубах все рождается. Идеология нашего движения выстрадана, и она проверена жизнью, в том числе и в самые последние годы.
Мы видим и анализируем социальную практику, отвечающую идеям демократического социализма, проводимую в некоторых регионах страны. С самого начала реформ в Москве были значительно ослаблены удары по малоимущим, введены льготы для пенсионеров, принята программа помощи инвалидам, детям. Московские власти проявили принципиальность, не согласившись с предложенным реформаторами планом приватизации. Здесь не дают развалиться прославленным в прошлом предприятиям, проводят жилищно-коммунальную реформу с меньшими издержками для населения. Я думаю, что эти подходы могли бы быть предложены всей стране.
Главная цель, которую Российское движение за новый социализм ставит перед собой, — чтобы страна двигалась вперед, чтобы людям становилось легче жить. И мы — действующее движение, мы занимаемся конкретными делами.
Мы начали движение за милосердие. Союз реалистов и те партии, движения, которые к нам присоединились, такой работой занимаются давно. Это не меценатство, не благотворительность, а именно милосердие. Каждый из нас может быть милосердным. Мы шефствовали и над столовыми бесплатного питания для малоимущих, и над детскими домами, и над приютами, организовали медицинскую помощь жителям отдаленных деревень. И когда в Иркутске случилась беда, мы вместе с военными летали туда, оказали помощь, купили для детского дома постельные принадлежности и т.д. Это конкретная работа. Знаете, говорят: лучше зажечь маленькую свечку, чем клясть темноту.
Мы поставили перед собой задачу: не провозглашать лозунги о том, что надо помочь, а засучить рукава и помогать. Всем нужна стабильность, нужна процветающая страна, потому что если большая часть населения страны будет, как сегодня, бедствовать и нищенствовать, то рано или поздно начнется передел, начнется хаос. И в этом никто не заинтересован — даже те, у кого миллиарды на банковских счетах. Им надо уезжать тогда из страны, но они не хотят уезжать.
Когда в 9192 годах практически исчез контроль за внешней торговлей, а разница в ценах между внутренним и внешним рынком была колоссальная, тогда люди, действительно, на одной сделке, например, по продаже нефти, цветных, черных металлов — делали состояние. Поэтому мы сейчас должны для себя решить: или этот капитал будет, как сейчас, работать на Запад, или нам надо найти форму, как его вернуть сюда. Значит, речь идет об амнистии этих капиталов — в очень взвешенной, скрупулезной форме, при защите интересов всех тех людей, которые имеют этот капитал.
Надо реально смотреть на вещи. Если мы сами не начнем инвестировать в экономику России, то иностранные инвестиции к нам не придут. К тому же они потом все равно уходят, откуда пришли: за рубеж, за бугор. Пусть новые русские предприниматели инвестируют здесь, где могилы их предков, где сами они будут работать и жить, но пусть платят налоги, пусть занимаются благотворительностью, меценатством — тогда у нас будет больше возможности поддержать слабых и неимущих, поддержать нашу науку, культуру. Ведь нельзя только заниматься болтовней, вздыхать и охать. Бюджет крайне ограничен. Его нельзя переделить, чтобы хватило на всех, вот в чем трагедия Думы. Они пытаются разделить и накормить одним куском всех страждущих. Это Христос только мог.