Также, на наш взгляд, под эгидой Бюро оборонных Решений целесообразно создать рабочие и экспертные группы из представителей Минобороны и оборонно-промышленного комплекса, а также из представителей изобретательского сообщества, которые должны формулировать тактико-технические требования к перспективным образцам вооружений и военной техники. Это позволит не только расширить спектр мнений и предложений по перспективам и тенденциям развития данной сферы, но и скорректировать влияние так называемых "традиционных экспертов" на развитие наших Вооруженных Сил.
Есть еще масса проблем, на которые новое руководство Минобороны РФ должно обратить внимание. Но самое главное - новая команда руководителей, пришедшая в Минобороны, должна слышать и видеть не только себя, но и общество, которому далеко не безразлично, что происходит в стенах данного ведомства.
В заключение хотелось бы сказать следующее.
У нас всегда в каждом округе существовало три-четыре воинские части, куда было не стыдно привезти журналистов и высокое начальство. Такие показные воинские части есть и сейчас - ситуация коренным образом не изменилась. Но есть и другая армия, где нет ни бассейнов, ни благоустроенных общежитий, где солдаты метут плац и не занимаются боевой подготовкой, где они в глаза не видели обещанную им спортивную форму, где некомплект офицеров в ротном звене составляет более 50%, где техника стоит на приколе по причине отсутствия горючего или разукомплектованности.
Хочется верить, что благодаря работе нового министра обороны таких воинских частей станет меньше.
Поэтому хочется пожелать Сергею Шойгу успеха в его архитрудной работе по укреплению безопасности нашей Родины, повышению боевой готовности нашей армии и развитию военной науки, оборонных технологий. Главное - что эта работа началась, она идёт. А общество такой работе всегда поможет.
Жили-были
Анна Серафимова
13 июня 2013 4
Кто я был в Советский Союз? Чабан. Четырь класс. А кто сичас? Алигарх. Член совет директор. Член совет наш народ". Вообще время ныне очень справедливо, все и всех расставило по своим местам. Этими местами доволен и Закир, и его двоюродный брат, который приехал торговать на рынок еще в советские времена. Потом уже и родню всю перетащил. Из простого колхозного рынка вышел клан на мировой рынок, правда, не оставив без внимания и привычный оптовый. Родни хватает расставить по всем местам, все держать под контролем.
В справедливые нынешние времена происходит стремительный прогресс одних, достойных, как вот рекущий о современности пример и его родня, и регресс других, как недостойный народ, который почтили своим вниманием-прибытием Закиры.
Торговал брат на рынке в русской провинции безданно-беспошлинно, пас Закир своих овец, наигрывая на дудочке, как вдруг их и соседние народы поняли, что так жить больше нельзя. Стали бороться за независимость. Ну а где борьба - там кровь и полилась. Правда, ни капли не пролилось ни у кого из закировской родни, но это не помешало ему объявиться жертвой кровопролития. Как-то звонит брат и просто кричит в трубку, что надо срочно ехать в Москву, потому что здесь все народы (кроме русских) объявляются беженцами-страдальцами и получают солидные суммы подъемных, квартиры, ежемесячные выплаты и умываются сочувственными слезами демократов, купаются в состраданиях к их тяжкой доле под вековым гнетом русских, с которыми есть шанс посчитаться
Побросав родные кизяки и мазанки, прибыли в Москву. Одними из первых. И в таком качестве очень счастливо получили на каждую семью по квартире, компенсацию за брошенное в бегстве имущество, документ беженца и неприкосновенность полную. Москва оказалась почти резиновой, и во втором эшелоне приехала вся родня, в том числе со стороны жены. Им на первых порах квартир не досталось, и их за неимением разместили по номерам гостиниц и пансионатов. Оказалось, что это не хуже. Поскольку мало того, что как и Закир, все стали сдавать комнаты в полученных квартирах и койко-места в гостиницах в наем нуждающимся землякам, но устроили производства ширпотреба, минеральной воды, благо, за свет, воду и прочее платить не приходилось. Ежемесячно получали беженские пособия, хотя это были крохи в сравнении с прибылями за сдачу жилья и торговли на рынках, но все равно приятно. Немалые живые деньги позволяли перекупать продукцию у колхозников и прочих сельхозпроизводителей, занимать места во главе рынков, вытесняя всех неугодных, каковыми были, в первую очередь, аборигены. Городские власти, не выплачивающие этим самым аборигенам месяцами и годами зарплаты и пенсии, но до копеечки и в срок выплачивающие квартиросдатчикам-беженцам подъемные, пособия, компенсации, призывали нищих учителей, инженеров, врачей, вышвырнутых с заводов, приспособленных под торговые места для "беженцев", слесарей-токарей, конкурировать с предприимчивыми беженцами. "Дома и стены помогают", - главный лозунг российских властей тех дней и лет, и распределение они произвели именно по этому принципу: аборигенам - голые домашние стены ("зато родные!"), прибеженцам - все остальное в пособление предпринимательству: деньги, законы (вернее, их отсутствие и как следствие - неуплата налогов) и кумовство на всех уровнях. Впрочем, стенами, когда-то родными для местных жителей, а ныне отчужденными в пользу не могущих отдышаться от дальнего забега страдальцев, тоже обеспечивали не в соответствии с нормами жилой метражности, а в соответствии с теми метрами, что они вынуждены были бросить в кизячных постройках. То есть, за метр в мазанке они получали метр в доме в центре Москвы, кому повезет, и такой же метр не в самом центре. Свидетельства очевидцев (родных, соседей) в связи с отсутствием документов из-за спешности бега, были достаточным основанием для получения 5-ти и чуть менее комнатных квартир в Москве.