Предыдущие попытки реалистично рассказать о жизни мастера были весьма симпатичны, но им явно не хватало эпического размаха. Вонг Кар-Вай, потративший на "Великого мастера" шесть лет, легких путей не искал. Преодолев проблемы с финансированием, паузы из-за травмы Тони Люна и собственный затяжной перфекционизм, он сделал ставку не на обычную биографию, а на попытку поведать зрителю про внутреннее кунг-фу, его суть и смысл. Несмотря на то, что в картине наличествуют несколько очень красивых снятых боевых сцен, отнюдь не махание руками и ногами определяет его хореографию. Более того. Поклонникам традиционных фильмов кунг-фу на "Великом мастере" просто нечего делать.
Не случайно и то, что большая часть экранного времени посвящена истории Гонг Эр. Мастер Ип Ман в данном случае отступает на задний план, становится незримым наблюдателем. Однако идея сделать главной героиней женщину имеет не только эстетическое значение, но и иной смысл. Согласно одной из легенд, стиль Вин Чун (в переводе с китайского "Вечная весна") давным-давно ввела в обиход одна юная особа по имени Ян Вин Чунь . Кроме того, подобный персонаж необходим Кар-Ваю для очередного упражнения в прекрасном. "Я хочу еще раз увидеть технику 64-х ладоней", - напишет Ип Ман уехавшей на север девушке. Но вместо этого будут разговоры в кофейнях чужого Гонконга, непременная китайская опера, долгие взгляды глаза в глаза и невысказанная печаль об утраченном. Все те самые мотивы о невозможности любви, её эфемерности, которые уже меланхолично звучали в "Любовном настроении" - чувстве, от которого Кар-Вай, видимо, не избавится уже никогда.
Апостроф
Роман Раскольников
13 июня 2013 0
Жорж СОРЕЛЬ. Размышления о насилии. М.: Фаланстер, 2013. - 293 с.
Перед читателем книга, "дошедшая до нас с ужасной репутацией и давшая скандальное потомство". Наследниками "Размышлений о насилии" последовательно, а иногда и одновременно называли себя крайне правые националисты и крайне левые революционеры, фашисты, террористы, сторонники тоталитаризма всех сортов Существует символически важный, хотя и спорный слух, что, поскольку французские власти забросили могилу Жоржа Сореля, с инициативой восстановить надгробие выступили два правительства: советских большевиков и итальянских фашистов" (Жак Жюльяр). "Размышления о насилии" - самая известная работа французского философа, социолога, идеолога анархо-синдикализма Жоржа Сореля (1847-1922), книга, коснувшаяся самых жгучих, самых ключевых вопросов начинавшегося ХХ века, теперь уже в начале ХХI века вновь приходит к русскому читателю. И вновь оказывается ничуть не "устаревшей", а, напротив, жгуче-актуальной Единственный перевод книги на русский язык был сделан в 1907 году. Настоящее издание включает в себя новую редакцию этого перевода, ранее не публиковавшееся на русском языке авторское предисловие и дополнительные главы, написанные для более поздних французских изданий книги, а также ряд писем автора к "издателям и читателям" Книга Ж.Сореля - уникальный, в своём роде пример того, что (как изящно формулирует в своей глубокомысленной вступительной статье современный историк Ж.Жюльяр) "нельзя мыслить безнаказанно" Среди "скандального потомства", так или иначе "духовно-генетически" связанного с сорелевскими "Размышлениями о насилии", числится и "крайне правый националист" Бенито Муссолини, без обиняков называвший труд Сореля "одной из своих настольных книг", и "крайне левый революционер" Антонио Грамши (один из самых интересных среди мыслителей-марксистов). Генри Пикер в книге "Застольные разговоры Гитлера" приводит фразу, датированную 31 марта 1942: "Германский народ появился не только как продукт античной идеи и Христианства, а как продукт насилия, античной идеи и Христианства. Только путём насилия германский народ впервые сумел объединиться в эпоху императоров - в отблеске древнеримского государственного образования и на почве Христианства, представляющего универсальную Церковь". Фраза выдаёт в изрекшем ее прилежного читателя Сореля. С другой стороны: знаменитое ленинское определение "диктатуры пролетариата", где ключевым понятием является всё то же "насилие" - чем не пример ещё одного представителя "скандального потомства" книги Сореля?! (Напомним: "Революционная диктатура пролетариата есть власть, завоеванная и поддерживаемая насилием пролетариата над буржуазией, власть, не связанная никакими законами". - В.И.Ленин "Пролетарская революция и ренегат Каутский") Есть замечательная песня Сергея Калугина (на мотив попсовой "Феличита"): "Перечитай!", призывающая слушателя "перечитать" ряд книг с "ужасной репутацией" В этой песне явно не хватает призыва "перечитать Сореля!". Восполняем этот "недостаток": перечитать Сореля - очень даже стоит! Тематика книги (вполне, впрочем, явственная из самого названия - всесторонняя апология насилия), располагается на пересечении трёх понятий: понятия мифа, понимаемого Сорелем в качестве "мобилизующей" идеи-силы, понятия насилия, как "катализатора" исторического развития, третья же подтема книги связана с "идеей всеобщей стачки", как "формы неавторитарной революции" (данная третья тема книги, пожалуй, сегодня выглядит наименее интересной, хотя наблюдая новейшее "развитие капитализма в России", вполне можно допустить, что и идея "всеобщей стачки" вполне себе может быть заново востребована!) Вообще, обращаться к "оружию слова", браться писать следует только лишь, одушевляясь тайной надеждою, "что не вечна пропасть между словами и делами, что есть слово, которое переходит в дело" (А.Блок) Именно так писал Ж.Сорель: "Заниматься философией как раз и означает вести разведку в тех безднах, между которых с лунатической безмятежностью петляет по проторенной дорожке заурядное. Мои устремления направлены на то, чтобы хоть иногда пробуждать призвание. Вероятно, в душе каждого человека скрывается под пеплом метафизический очаг, которому тем более угрожает затухание, что ум слепо принимает большую массу готовых доктрин; пробуждает же человека тот, кто стряхивает пепел и раздувает пламя" Свидетельствуем: книга Сореля отнюдь не утратила способности "стряхивать пепел и пробуждать пламя". Эта книга по праву принадлежит к числу "книг, изменивших мир" Изменивших и, быть может, ещё способных изменять в настоящем и будущем В ней, поистине, заключено то "слово", что способно "перейти в дело" И проецируя вышереченное на "русские судьбы", отметим: много говорится о Русском народе, как о продукте Православия, и уже почти не меньше того говорится о Русском народе, как о продукте античной (арийской) идеи Но остро недостаёт слова о насилии, кое одно способно придать чаемое единство русским Почве, Крови и Духу.