Познер опять проиграл партию в своей многозначительно подаваемой телеигре. После сокрушительного провала в беседе с М. Кантором телемастер не нашел общего языка с замечательным актером Евгением Мироновым, человеком глубоким, думающим, трепетным душой. Чего стоит одна его роль Мышкина в сериале Бортко, да и то, что он отказался играть Иешуа в "Мастере и Маргарите", - свидетельствует о многом. Но на эту вершину Познер даже не решился подняться, не говоря уж о том, что не потрудился перед беседой хотя бы заглянуть в Википедию и узнать, какие роли играл Миронов и ставил ли какие-либо постановки как режиссер. Окончательный афронт ведущего наглядно проявился в так называемой "прощалке". Владимир Владимирович почему-то беспомощно вспомнил свою предыдущую беседу с К. Ромодановским и завел речь о мигрантах и ужасах тоталитаризма в виде прописки, о том, как это унижает человека, распространялся с восторгом, какая прекрасная система регистрации во Франции и насколько чудовищна она в России. И это в завершение разговора с Евгением Мироновым! Логика ведущего Первого канала, полагаю, осталась непостижимой для телезрителя. Но, может, мы просто не достигли величия мысли демократа и либерала Познера?
Операция «Крысиный король»
Марина Алексинская
13 июня 2013 2
Страшные тайны Большого театра страны
Завтра" для Большого театра всё равно, что музыка "Могучей кучки" для троцкистов. История помнит мессидж Гитлеру - костры в сквере Московской консерватории, в который летели шедевры русской музыки. История помнит огненные пляски "Весь мир насилья мы разрушим до основанья" мисс Дункан на сцене Большого театра. История помнит и "эмиссара" Лебединского, который клеймил Сергея Рахманинова "фашистом в поповской рясе" Сегодня руководство Большого театра отправляет артисту с мировым именем Николаю Цискаридзе письмо-приговор: "Уважаемый Николай Максимович, в пресс-службу театра получил запрос об интервью с Вами от газеты ЗАВТРА (орфография оригинала. - М.А.). В случае Вашего согласия, Вы можете связаться с изданием напрямую. P.S. Со своей стороны пресс-служба театра не считает целесообразным давать интервью этому изданию".
Либерализм - оружие смерти. Венецианская маска для изощренного слома основы государства - нравственности. Без нравственности - этого несущего каркаса - государство превращается в гору мусора, что начинает перетирать сам себя. Вот почему Большой театр, веками культивирующий русское, нравственное в своей основе, искусство - для либерала - место ристалищ. В феврале 1917-го сбил с Царской ложи государственный герб. В августе 1991-го - направил информационные пушки на главного балетмейстера Большого театра Юрия Григоровича. Бил по двум целям: Юрию Григоровичу, как олицетворению триумфа советского балета; балету, как наиболее консервативной школе, где воспитание, преемственность русских традиций передавались из поколения в поколение, из уст в уста.
Нет-нет, да и прозвучит вопрос сегодня: "Что слышно о Дмитриченко? С чего вдруг, как дым, рассеялась истерия вокруг кислотной войны? И кто преступник?" Нет ответов на эти вопросы. Пока очевидно одно. Очевиден ход истории молодого, как Россия, Большого театра в венце криминальной хроники. Историю эту делят на два этапа: "проект - 90-х" и "проект-00-х".
"Проект-90-х". Еще была слышна додекафония стихии, постреволюционного запала обрести буржуазную жизнь, полную колбасы и туалетной бумаги из ваучеров. В Большом театре ждали прихода к власти то клана Плисецкой, то клана Ростроповича Майя Плисецкая, величайшая балерина ХХ века, выпустила в свет книгу, где миф о себе свела к тривиальной борьбе с КГБ за иностранные шмотки. Но победил КГБ в лице его агента. Генеральный директор Большого театра - намекали на его матримониальную связь с Ельциным - укрепил позиции, пригласив "опального" на тот момент Владимира Васильева на должность художественного руководителя-директора. Балет за балетом Григоровича слетали с репертуара, Большой театр тащил на сцену андеграунд ленинградского пошиба, критика бури и натиска требовала "звёзд Запада". Эйфория свободы творчества: балеты о гомосексуальности Чайковского, о нимфоманке Екатерине Великой - лихорадили неокрепшее сознание "дорогого россиянина". Лихорадило и сам театр. Он оказался на грани банкротства. Время больших надежд и большой досады: в лоб стереотипы не поломать. Значит, новая мишень - опера.